Героиня Стендаля, чистая и романтичная мадам де Реналь, познала любовь в объятиях Жюльена и угасла мирно, благородно, думая о любимом и обнимая детей. Другие литературные героини тоже выбрали любовь, но все они не смогли пережить этого выбора. Анна Каренина, любовница Вронского, лицемерию и изгнанию из общества предпочитает самоубийство: Россия в те времена открывается идеям Запада, угрожающим стабильности, основанной на традиционном отношении к чести, жертвой которого стал Пушкин. Ни одна из этих женщин не вышла замуж по любви; они пренебрегают мнением общества и поклоняются любви искренней и верной, потому что любовь пробуждает в душе качества. Через образ мадам Бовари Флобер высмеивает романтическую любовь, но уже можно встретить женщин, игнорирующих вопрос «Что будут говорить?» и жертвующих общественным мнением ради собственных чувств и своими мечтами приоткрывающих дорогу к свободе. Самые знаменитые среди них — Жорж Санд и Мари д’Агу.
Право на любовь проникло во все социальные слои, и в XIX веке в вопросе брака и развода адюльтер начинает занимать центральное место. Виктор Гюго собрал за свою жизнь целую коллекцию любовных приключений и сделал любовные переживания главной целью существования, но, несмотря на то что был великим писателем, столкнулся с неприятностями, которые приносит адюльтер: когда в июле 1845 года он был застигнут полицейским комиссаром «на месте преступления» в спальне с мадам Биар, от тюрьмы его спасло только то, что он был пэром Франции. За него взялись газетчики. Гюго признал себя виновным и выразил сожаление, что дело получило огласку. В глубине души он выступает за «превосходство естественного права над социальным»; он восстает против принуждения, законов, наказывающих за это «так называемое преступление», и отстаивает «самую святую из свобод — свободу любить»: «Когда законы направлены против права, есть только один героический способ выступать против — нарушать их». Однако стареющий поэт сознает хрупкость чувства и брутальность зова плоти: «Любовь, вытащенная из тени на свет божий, — как яд, извлеченный из воды. Она умирает. Вот почему брак, заключаемый при всех, ее убивает». На запретную любовь-адюльтер и опьяняющее распутство пары буржуазное общество предпочитает отвечать легкомысленным смехом. Сумрачное настроение могут разогнать интриги водевиля: чванливые мужья-рогоносцы, ловкие соблазнители и невинные супруги, остроумно разыгрывающие недоразумения, — все это слишком фривольно, чтобы нанести ущерб узам супружества.
Люди надеются, что развод, призванный предотвращать запретную любовь, вернет моногамному браку его достоинство. Закон от 1884 года лишь частично решает проблемы, поскольку женщина не пользуется той же свободой и независимостью, что мужчина, и на деле разведенные женщины надолго исключаются из социальной жизни. Реформа семейного законодательства, проведенная в 1960 году, освобождает женщину от юридической недееспособности, а в июле 1961‐го супруги становятся равноправными. Статус мужа как «главы семьи» отменяется законом от 6 июня 1970 года, понятие отцовской власти заменяется понятием родительских прав. Устанавливается новая матримониальная модель. Закон от 1975 года признает три варианта развода: по взаимному согласию при подаче совместного заявления, развод в связи с прекращением совместной жизни и развод в связи с виной.
Принципиально признаваемый развод по взаимному согласию должен облегчить разделение супругов; тем не менее юридическая норма не принимает в расчет обстоятельства и психологические нюансы конфликтов, лежащих в основе разрыва отношений: понятие «взаимное согласие» может скрыть асимметрию между тем из супругов, кто выступает инициатором развода, и тем, кто этому решению подчиняется. Аналогичный вопрос встает при разбирательстве в том, что справедливо и что нет, когда закон от 2004 года, адаптируясь к стремительно меняющимся нравам, создает развод «по фактическому распадению брака после двух лет раздельного проживания». Сокращение срока теперь содействует разводу, больше не приходится ждать вызревания решения, в результате которого появляются победитель и проигравший. Судья получает право загладить вину того, кто потерпел материальный или моральный ущерб; юрист Розина Кюссе задает вопрос: «Не следует ли переосмыслить развод, который до сих пор понимался как право на раздельное проживание, и рассматривать вместо этого право не быть покинутым?» («История брака», 2009).