Потому и не было ничего удивительного в том, что съезд одобрил предложенную ему резолюцию по отчёту ЦК. Документ многостраничный, суть которого сводилась к трём фразам: «XII съезд всецело одобряет политическую и организационную линию ЦК, обеспечившую партии и за этот год серьёзные успехи». «Сельское хозяйство ещё надолго останется основой хозяйства Советской страны», а экспорт хлеба «поможет быстрее поставить на ноги тяжёлую индустрию».
Разумеется, включила резолюция и категорический запрет на любую внутрипартийную критику: «XII съезд… возобновляет поручение, данное ЦК на XI съезде в связи с бывшей группой «Рабочая оппозиция», и распространяет его на всякого другого, кто будет колебать единство партии в настоящий решающий период революции»{103}.
Так загодя были предопределены рамки доклада Троцкого «О государственной промышленности». Потому, как, впрочем, и в тезисах, утверждённых пленумом ЦК, наркомвоенмор смог обойти вопросы собственно промышленности. Не давать скрупулёзной характеристики её состояния по отраслям, отдельным крупнейшим предприятиям. Сосредоточил всё своё внимание на общих, чисто экономических проблемах.
Начал Троцкий трехчасовую речь с рассуждения о неизбежности НЭПа как для СССР, так и для других стран, в которых победит пролетарская революция. Бездоказательно признал — да, он неизбежен повсюду с одной лишь особенностью — «чем культурнее, чем образованнее страна, тем более сокращенный учебник ей понадобится». Развил мысли, высказанные Лениным на предыдущем съезде и Зиновьевым в только что прочитанном докладе. Вслед за ними задал риторический вопрос: «За два года новой экономической политики разрешили ли, приблизились ли к разрешению тех задач, во имя которых мы рыночного дьявола вызвали на свет?».
Не довольствуясь столь общей, по его мнению, формулировкой, разделил задачу НЭПа на две. На первую — «подтолкнуть вверх производительные силы страны» — с дежурным оптимизмом ответил положительно. Правда, для доказательства того использовал не абсолютные цифры, а цены довоенного времени. Выяснил, что рост наблюдается только при сравнении показателей за 1921 и 1922 годы. Сопоставление же 1922 года с 1913 оказалось печальным. Объём производства советской промышленности составил всего треть от довоенного. Ну, а о его соотношении с уровнем, достигнутым в минувшем году развитыми странами мира, Троцкий просто умолчал. Тем не менее решительно заявил: «Не дать стране погибнуть.., вот эту свою задачу новая экономическая политики, несомненно, стала серьёзно разрешать».
При ответе на второй собственный вопрос — «сумели ли» мы производительные силы страны «направить по возможности в русло рабочего государства, на социалистический путь?» оптимизм Троцкого поубавился. Ему пришлось признать, что кустарное, то есть частное производство, дало продукции всего в два раза меньше, нежели государственное. Пояснил — последнее работало в убыток. Существовало за счёт не прибыли, которую следует считать главным показателем успешности, а бюджета, вернее за счёт сельского хозяйства. Повторил тем одно из положений уже принятой резолюции.
Сложившееся положение Троцкий образно назвал «ножницами цен». Расхождением между завышенной в два с половиной раза рыночной стоимостью промышленной продукции, шедшей в деревню, и заниженной в два раза сельскохозяйственной. Предложил и выход из опасной, критической ситуации, ведшей к ликвидации смычки.
Прежде всего в наращивании экспорта хлеба, позволяющего и поднять цены на продукцию деревни, и закупить за рубежом (а не производить самим! — Ю.Ж.) необходимые сельскохозяйственные машины, предметы широкого потребления. Параллельно с этим следовало незамедлительно отказаться от «нерациональной организации» промышленности. Провести её «концентрацию» — закрыть убыточные предприятия, смело идя на массовые увольнения рабочих; сократить накладные расходы, отказавшись от затрат на культурно-просветительную деятельность, шефство; наладить строгую отчётность — «для того, чтобы не воровали», непременно дополнив её правильной калькуляцией.
Но и такие меры, продолжал Троцкий, могут помочь восстановить промышленность лишь при одном условии. «Если бы мы не вырабатывали хозяйственного плана, — пояснил он, — проверяя его, регулируя его и перерабатывая его в процессе исполнения, то наш транспорт, наша тяжёлая промышленность пошли бы на слом». Чтобы усилить впечатление от сказанного, добавил: «наши кризисы» (1921 года, сбыта; 1922 года, сырья. — Ю.Ж.) выросли «из недостаточности или неправильности планового подхода».