«Да!» — подумала я, но не успела произнести вслух, как он продолжил:
— А неплохой трюк ты провернула, Квинн. Все думают, что ты в Массачусетсе под присмотром. Но ты вырвалась на волю. Завидую.
— Удобно иметь дядю с правом опеки.
— Я рассмотрю это вариант. Или… Тайком сбегу к вам и попрошу у твоего дяди политического убежища. Не смейся, я всерьёз обдумываю это.
— Скажи снова, что тебе жаль, — я соскользнула вниз и опустилась на линолеум, улыбаясь, как идиотка, уже зная, что эта битва проиграна с самого начала.
Энди ответил в ту же секунду:
— Сколько раз?
— Один. Пока что.
— Мне очень, очень жаль… что я доверился своему отцу-козлу. И что нам не повезло спалиться, когда мы поцеловались. И что я не смог сбежать и позвонить тебе раньше. Кстати, меня очень радует, что ты сказала «пока что». Значит, у меня ещё будут новые возможности извиниться. И сказать, что я скучаю по тебе. Сильно.
Я пропустила остаток занятия по математике. И хотя я сидела вместе с одноклассниками в одной комнате, притворно листая страницы учебника, в своих мыслях я представляла, как сюда заявится инкогнито Энди в фарнвелльской форме со спортивной сумкой на плече. Это безумная, нелепая и невозможная фантазия, но всё же приятно об этом помечтать.
Конечно же, всё ещё оставалась вероятность, что он солгал мне — позвонил, потому что стало скучно, или на автомате, или затеял какую-то новую игру. У меня было много причин не доверять Энди Лоуренсу. Но я внезапно поняла, что доверие — это не предмет, не что-то материальное и крепкое, появляющееся на пороге твоего дома. Это решение, прыжок. И если спросить меня, то мой выбор — поверить Энди.
Он не предавал меня. У него правда есть чувства ко мне. И то, что они, скорее всего, ни к чему не приведут, вовсе не означает, что они не имеют значения.
• • •
Мы продолжили разговор с того места, на котором прервались. И снова, и снова. Только теперь, когда на звонки Энди трубку брали тётя или дядя, он представлялся моим одноклассником по имени Бенджамин.
— Любой, кто представляется полным именем Бенджамин, по определению достойный молодой джентльмен, — сказал Энди. — Он, скорее всего, игл скаут8, состоит в гольф-клубе и занимается с третьеклашками математикой во время обеденного перерыва.
То ли из-за имени, то ли из-за голоса, но Тесс была им очарована. Всё время спрашивала, когда я приглашу Бенджамина на ужин, пойдём ли мы вместе на школьные танцы. Это была весёлая игра, напомнившая мне о том, как мы стали друзьями. Но чем дольше она продолжалась, тем более ненадёжной она казалась. Особенно когда на звонок отвечал дядя Барри.
— Могу я узнать, кто её спрашивает? — энтузиазм и строгость защитника сменялись на его лице со скоростью света. — Что ж, Бенджамин, сейчас она делает домашнее задание, но полагаю, она будет рада прерваться на несколько минут. Кейт?
Он всегда задерживался на кухне на несколько секунд, после того как передавал мне телефон, словно надеялся, что я признаюсь во всём. Мне не нравилось постоянно врать. Но когда я наконец призналась, кто на самом деле мне звонить, его яркие глаза сощурились.
— Я не могу доверять этому парню. По каналу «Фокс и друзья» говорили…
Я улыбнулась.
— Это всё люди Купера. Они специально выставили его в плохом свете, чтобы обелить меня. Политическая борьба, она такая.
Его было не так просто убедить.
Поэтому, когда телефон зазвонил снова на следующий вечер, я услышала приглушённый голос дяди на кухне. Я прислонилась к двери, чтобы расслышать слова.
— Она не может подойти к телефону, сэр, — его голос был напряжён, в нём слышались одновременно и готовность защищаться, и уважение к собеседнику. — Как я уже говорил ранее, я забочусь о её интересах. Уверен, вы понимаете. У неё всё хорошо. Буду держать вас в курсе.
Он повесил трубку, и я отскочила назад. Но затем подошла ближе, потрясённая. До меня только дошло, с кем он сейчас разговаривает.
«Как я уже говорил», — сказал Барри. Сколько раз уже мой дядя отказывал ему в разговоре? Вдруг сенатор звонил каждый день с тех пор, как я сюда приехала?
На следующий день я набралась смелости включить телик. И не какой-нибудь развлекательный канал, а новости. Тётя и дядя тихо сидели рядом на диване, глядя на меня, а не на экран. Я старалась вести себя равнодушно, спокойно, но вскоре поймала себя на том, что сжимаю в руке пульт и нервно переключаю каналы, вслушиваясь в разные фрагменты передач, но едва ли улавливая контекст.
Показатели сенатора резко упали. Последние несколько недель его поддерживало вдвое меньше людей, чем президента. А сегодня по всем каналам сообщали новости, которые были ещё хуже.