– Да ты у меня модник! – улыбнулась принцесса, поглаживая сопящего крохотулю. – Рекомендации по уходу?
– Кормить отварным или хорошо прогретым мясом. Для чешуи полезно давать медовые соты и творог. Еще желательно иметь запас веточек железного дерева – оно помогает стачивать зубы и когти, а также очищать оные. Рыбу из рациона исключить, вредно для желудка. Также полезно кормить мышами, живыми – для удовлетворения охотничьего инстинкта.
Мортиша скептически посмотрела на Зигги – мышь, по сравнению с ним, казалась упитанным мамонтом, способным запросто набить морду агрессору.
– Растут эти малыши до года, потом набирают массу, – продолжил петь соловьем хозяин лавки.
– А сколько живут? – поинтересовалась принцесса.
– О! – воздел палец вверх Умкабур. – Хороший вопрос! Как и все представители отряда Драконов, Лунный дракон может прожить минимум лет сто. При хорошем уходе срок может увеличиться вдвое.
– Очень рада такое слышать… – покивала Мортиша. – Так вы говорите, он дорого стоит?
– Очень дорого, госпожа, – едва не облизнулся Умкабур. – Редкость.
– Это чудесно, – улыбнулась, вставая, принцесса. – Особенно в свете того, что продавать я его не собираюсь.
Она чмокнула что-то сонно пропищавшего Зигги в мордочку, нежно уложила в переноску, и слегка кивнула Джирро, с надменным видом выудившего из упитанного кошеля золотую монету.
– Госпожа благодарит за консультацию, – небрежно произнес эльф, направляясь за и не вздумавшей что-то еще сказать хозяйкой. Умкабур проводил надменную красавицу расчетливым взглядом. Сопящий в переноске дракончик бередил душу. Только вылупившийся… Еще есть возможность переключить его на другого хозяина, пусть это и сложно, но специалисты за соответствующую плату всегда помогут зверьку обрести смысл всей их жизни. И, естественно, сам Умкабур совершенно не останется внакладе.
– Урлок.
– Да, хозяин? – льстиво улыбнулся откуда-то из-за локтя угодливо согнувшийся в три погибели тощий бледный паренек.
– Видел?
– Конечно, хозяин.
– Один процент твой, если…
– Если, хозяин? – уши паренька едва не вытянулись, как у эльфа.
– Если решишь, как.
– Два процента, хозяин, – притворно вздохнул Урлок. – Сидхе, однако.
– Полтора, и ни одним медяком больше, – решительно пресек поползновения помощника Умкабур.
– Полтора, – согласился юноша, просачиваясь куда-то в недра лавки, откуда доносились щебет, ворчания и рычание живого товара. Умкабур осуждающе поджал губы.
– Два процента! Совсем страх потерял… Вот я, в его годы… – мужчина засеменил в кабинет, предвкушая горячую встречу с обедом. – Процент! И не наглел… С другой стороны… Сидхе, однако! Тут он прав…
Исходящая паром баранья нога живо вымела одним своим ароматом все лишние мысли и волнения. Пусть Урлок старается. А даже если что-то пойдет не так… Помощник действовал по личной инициативе. А Умкабур ничего такого не говорил. И – упаси, стихии! – не делал.
Слежку Мортиша почуяла примерно через полчаса после того, как они вышли из лавки. Очень профессиональную: несколько человек вели их, сменяя друг друга. Кто другой бы и не заметил, скорее всего, вот только принцесса чуяла запах. Навязчивые ароматы корицы с апельсинами – не то, что ожидаешь унюхать в толпе, благоухающей сырой рыбой, кислым тестом или хлебом и пивом в лучшем случае.
Принцесса очень неторопливо шагала куда глаза глядят, манерно отставив пальчик с висящей на нем переноской, Джирро, судя по сосредоточенному виду, ничего, кроме сохранности кошеля с деньгами не интересовало, так что спустя еще примерно с час блужданий по улицам и лавкам преследователи расслабились, и часть из них исчезла – видимо, поспешили доложить о том, что добыча никакой опасности не представляет.
Мортиша посмотрела на небо, потом глубокомысленно уставилась на витрину с хлебом и булочками… Демонстративно щелкнула пальцами, и степенно направилась к гостинице. Преследователи заволновались. Принцесса чуяла их запахи, сопровождавшие по пути в гостиницу, пока шла вдоль торговых рядов.
Наконец показался короткий переулок, пройдя по которому можно было сократить путь: достаточно узкий, сплошные высоченные стены и никаких дверей или окон. То, что надо.
Мортиша, изображая беспечную высокородную дуреху уверенно направилась прямо в ловушку: этот переулочек был очень уж удобным для грабежей, тут постоянно кого-то обчищали, наказывая за самоуверенность – благодаря тому, что он изгибался почти под прямым углом, и нападающих видно не было. Достаточно притаиться за стеночкой с дубинкой – и все.