Ветвь, на которой она стояла, плавно покачивалась под порывами ветра, Мортиша крепко вцепилась в другую когтями, вертя головой и только потрясенно вздыхая. Красота… неимоверная красота…
И, что самое прекрасное, это была ЕЕ красота.
Чувство принадлежности было невероятно сильным, устойчивым и неимоверно четким. Инстинкты походили на заверенную нотариусом бумагу, сухо и по-деловому расписывающую, что именно, на каких условиях и кому принадлежит.
Мортиша чувствовала себя настоящей самодержицей, гордо окидывая благосклонным взглядом свои владения. С высоты было прекрасно видно, что Лес рос достаточно узкой, но довольно длинной полосой, огибающей крутые, скалистые горы.
Каменные клыки вздымались высоко ввысь, вспарывая остриями мягкие брюшки кудрявых белых облаков, и вид имели самый неприветливый. Мортиша видела небольшой участок, но ей и этого хватило, чтобы сделать вывод о том, что туда без проводника лучше не соваться.
Чревато.
С другой же стороны Лес граничил с пустыней, это Аиллия прекрасно помнила, так как в детстве девочку неоднократно обещали туда выкинуть. Принцесса видела, что дальше пространство резко переходит из зеленого цвета в белый… даже слишком резко.
Явно вся эта растительность не просто так выросла. Даже если изначально лес и был естественного происхождения, то за последующие века непрерывной селекции местные Мичурины превратили его в черт-знает-что.
Нормальные деревья и кустарники соседствовали с растительными химерами, обладающими самыми разными свойствами. Мортише уже посчастливилось встретить парочку таких непоняток, и они произвели на нее самое неблагоприятное впечатление.
В первый раз она успела отскочить, с изумлением наблюдая, как опутанное лианами сухое кряжистое дерево резво взмахнуло ветвями, от чего лианы просвистели в воздухе, закручиваясь замысловатыми петлями.
Не успей она, и быть Мортише замотанной живыми удавками до состояния кокона шелкопряда… переварить ее не переварят, но приятного было бы мало, уж в этом она была твердо уверена. Обойдя дерево-ловушку по широкой дуге, Мортиша только хмыкнула, поражаясь фантазии того, кто придумал и воплотил в жизнь такую странную причуду.
Во второй раз все было гораздо менее эффектно: просто ядовитый кустарник, возле корней которого разлагалась чья-то тушка. Кустик медленно подтягивал веточками к себе еду, настороженно шевеля листьями.
Этот экземпляр принцессе понравился.
– Может высадить тебя в качестве заборчика, а? – лениво наблюдая за растением, размышляла Мортиша. У этой идеи были как плюсы, так и минусы. С одной стороны, очень эффективно… с другой – это ж копать надо, пересаживать, следить, чтобы укоренилось…
– Ну его нафиг такую мороку!
– Интересно, что там?
Задумчиво посматривая вдаль, туда, где лес переходил в пустыню, принцесса раскачивалась на ветке, наслаждаясь обдувающим тело ветерком. Солнце жарило вовсю, полуденный зной навалился на лес, заставляя прятаться в норы и убежища, в ожидании, когда на смену дневному светилу придут сумерки, несущие с собой хоть какую-то прохладу.
Завораживающее зрелище…
Раз попробовав посмотреть на окружающий мир с высоты птичьего полета, Мортиша не смогла отказать себе в удовольствии делать это снова и снова.
Распорядок дня снова поменялся.
Теперь Мортиша ночами не валялась в воде, а медитировала, лежа в импровизированном гнезде из охапок длинной, очень приятно пахнущей лимоном травы со странно волокнистыми листьями, которую она собирала раз в несколько дней, и многострадального одеяла.
Используемое самыми различными способами, одеяло постепенно приходило в негодность, чем огорчало Мортишу до крайности. Качественная шерсть, судя по всему, переплетенная с шелковыми нитями, сопротивлялась износу как могла, но принцесса прекрасно видела, что еще немного – и начнут появляться дыры. А замену взять неоткуда.
Пришлось проявлять смекалку.
В углах появились руны, нанесенные сваренными Мортишей чернилами, помогающие укреплять то, на что они нанесены, символы очищения препятствовали загрязнению, а обновления – обеспечивали износостойкость. Однако, это были временные меры.
Мортиша прекрасно видела, что вещь проживет еще лет семь-десять, не больше, впрочем, это ее устраивало. Ведь рано или поздно, но ей придется возвращаться в лоно цивилизации, одиночество – не ее удел. Сейчас она держится, но никто не знает, как долго это продлится…