Идя по направлению к Гнезду Беллет мрачно размышлял, что пора бы уже провериться у дежурного мага-мозголома на предмет душевного здоровья… вот только заходя внутрь он снова заметил движение среди ветвей и удовлетворенно выдохнул, повеселев: не показалось.
Жизнь сразу стала гораздо веселее.
Восхищенно вздохнув, Мортиша покачала головой, следя, как отряд заходит в дом, накрытый иллюзией скалы. То, что это именно иллюзия, она видела четко и совершенно определенно: дом словно просвечивал сквозь очертания уныло торчащего скального обломка.
День прошел просто великолепно: таких шикарнейших эстетических переживаний Мортиша уже давненько не получала! Сидхе произвели на нее огромное впечатление: все, как на подбор, рослые, широкоплечие, длинные волосы заплетены в толстые косы необычного плетения с торчащими из них иглами и лезвиями; передвигающиеся плавной, скользящей походкой.
Они были просто неимоверно прекрасны!
Да, Мортиша понимала, что отвыкла за эти годы от других разумных существ и сейчас в ней говорит радость от того, что есть еще кто-то помимо нее на двух ногах… но все равно!
– Да… я и не знала, что такие клевые мужики могут на свободе табунами бегать! Особенно вожак…
Мортиша облизнулась, вспомнив командира отряда: золотые волосы, загорелая (самую малость) кожа, шикарные доспехи (и как он в них не сжарился под солнцем?), надменное лицо, вспыхивающие хищным интересом… Да и остальные были очень даже ничего!
Так и хотелось подойти поближе и… жмакать. Жмакать-жмакать-жмакать! Общупать с головы до ног, потискать задницу, проверяя упругость…
– Эх-х-х… Мячты-мячты… Но как хорош, стервец!
Пальцы несколько раз судорожно сжались, словно Мортиша уже заполучила в свои цепкие шаловливые ручонки объект такого небывалого для нежити интереса.
– Да… вот поймала я его, и что делать? Как что?! Жмакать… м-м-м…
Вздохнув, Мортиша мечтательно прижмурилась… и полезла на дерево, где успела оборудовать гамак. Пора баиньки… или помедитировать.
Следующая неделя основательно расшатала нервы маленького, но крайне сплоченного отряда. Неведомый наблюдатель не отставал, следуя за ними от рассвета и до заката. Масляные взгляды прилипали с момента выхода из убежища, покидая их только с наступлением темноты, когда заканчивалось патрулирование.
Мужчины перепробовали все: амулеты, артефакты, заклятия, банальные ловчие ловушки по краям Леса на своем участке… все было тщетно. Неизвестный из лесу и носа не казал, в ловушки попадалось только зверье, амулеты молчали, артефакты, впрочем, тоже.
– Я уже не могу, командир, – пожаловался Бреннан, тоскливо глядя на свое начальство. – Такое ощущение, что меня всего с ног до головы облизали! Без моего на то согласия!!!
– Так может это леди Сильвер? – поинтересовался невозмутимо Корган, от чего бойцы вздрогнули, принявшись судорожно сплевывать через левое плечо, бормоча: «Чур! Чур меня!».
– Не может этого быть! – решительно отверг страшное предположение Беллет, вздрогнув от ужаса. – Леди Сильвер не покидает Двор… да и сейчас она там… – добавил он неуверенно, – вроде бы…
– Да она и не пряталась бы! – добавил Корган уверенно, – она бы еще в первый день сама пришла и…
– Не надо… – пискнул в ужасе Бреннан, бледнея. Остальные дернулись. Леди Сильвер была кошмаром Двора уже без малого пятьсот лет: прекрасная среброволосая сидхе, с изумительной фигурой, нежным лицом, чарующим голоском… и неимоверно стервозным характером, страдающая (или, скорее, наслаждающаяся) чрезмерной похотливостью.
Ей ничего не стоило подойти к выбранному на ночь объекту, облапать его прямо на балу, на виду у всех, громко заявить о своем намерении провести весело и продуктивно ночь или пару часов днем, общупать все, находящееся в пределах досягаемости, а то и в штаны заглянуть с огромным интересом.
А затем уволочь несчастную жертву в свои покои, после чего весь дворец опять не сможет заснуть, слушая дикие крики, раздающиеся из-за закрытых дверей.
Но это было бы еще ничего… мало ли любителей хорошенько поскрипеть кроватью с не требующим верности партнером? Самое ужасное наступало потом.
Зловредная леди Сильвер, прямодушная, как палка, громко и пространно комментировала все произошедшее ночью прямо за завтраком. Или обедом. Или ужином… выставляя оценки, словно строгая учительница, придирчиво проверяющая умения своих любовников.
– Ах, мой милый! Не надо так сопеть мне в ухо и пускать слюни на подушку! Это не эстетично!