— Фоброе уфро… — поздоровался парень, проглотив последний кусок булки с мясом и сыром, и посмотрел на хозяина, забыв обтереть со щетины «молочные» усы, еще раз напомнив старшему оборотню невольно о том, кого он посадил себе на шею.
— Щенок, — беззлобно хмыкнул Александр вместо ответного приветствия, проходя в дом и ставя на огонь чайник. Он ни о чем не спросил его, тем самым лишний раз показав свой авторитет и лидерство. Про молоко на усах он промолчал, но взгляд, который не скрыл усмешку, выдал, что что-то в образе Дерека не так.
Парень фыркнул. Его раздражало это покровительство со стороны старшего из-за того, что в нем, в силу возраста, играл максимализм и желание показать, что он тут самый умный. Проследив взгляд Александра, он поспешно облизнулся, ставя посуду в раковину, и включил воду, споласкивая кувшин.
— Ну, и какой у нас план? — этим «нас» он дал оборотню понять, что все обдумал и согласен ненадолго засунуть свою гордость подальше и признать авторитет старшего и более опытного самца. Александр усмехнулся теперь уже и губами, что снова придало ему человечности и звериности одновременно, заставляя чуть поежиться. Он спокойно вытащил из холодильника кусок сырого мяса, кидая его на деревянную доску и беря нож.
— Когда оборотень строит план, он автоматически позволяет охотнику этот план узнать. Так начинается охота, по плану, — нож вошел в говядину, разрезая на четыре крупных куска, — Но оборотень, который не продумал, как будет отступать, не меньший глупец, чем тот, кто продумал все до мелочей.
Дерек про себя тихо вздохнул, а зверь внутри недовольно заворчал — началось чтение морали, но он заставил себя слушать, подойдя ближе и следя за действиями старшего, слегка кивая.
— А как обычно поступаешь ты? Кстати, из вчерашнего разговора я понял, что Ремус тебя не сильно парит? Почему?
— Я обычно поступаю с умом, — почти огрызнулся Александр и поставил на огонь сковороду, на которую тут же выложил мясо, без специй. Снял чайник, налил в чашку кипяток, бросил трав, сел за стол. И только потом ответил на последний вопрос, откровенно веселясь, что выдали морщинки-лучики вокруг глаз. Правда, от этого веселья оборотень совершенно не казался менее опасным.
— Он уже десятый глава охотников на веку моей жизни. И, полагаю, должен быть вторым на твоей памяти. Одним больше, одним меньше, одним раньше, одним позже…какая разница? Главное жить по принципу «я его переживу». Ремус, в отличие от нас с тобой, человек.
Дерек по привычке почесал в затылке, оседлав стул наоборот, и оперся руками о спинку, одной рукой расчесывая заживающее плечо. Ирония старшего его раздражала, но он, помня свое решение, мужественно терпел.
— А сколько ты уже живешь? Когда тебя обратили?
— Почти девятьсот лет, Дерек, — взгляд на оборотня был прямым, вполне дружелюбным, но усталым, — Во время военной кампании близ современной Румынии на войско спустили оборотней.
Так просто и легко Александр короткими предложениями рассказал сразу половину своей жизни.
Наверное, у парня был очень удивленный вид, потому что он так и застыл с открытыми глазами, перестав даже чесаться. Он никогда не думал, что есть такие «мамонты» среди них. Все встречавшиеся ему ранее самцы были не старше трехсот лет, а тут…не удивительно, что он клал хвост и на Ремуса, и на всю охотничью братию…
— И чем ты занимался все это время…ну, я имею ввиду, ты ведь не всегда жил отшельником как сейчас?
Александр хмыкнул и отпил чай. Он не спешил с ответом, ему вообще некуда было спешить.
— Воевал. За людей, против людей. Одно время был на поводке у охотников. За себя воевал. А потом решил взять…вы это теперь «отпуск» называете. Из воина не всегда выходит фермер, но за несколько сотен лет и не такому учишься.
Мясо зашипело на сковороде, и Александр встал, чтобы перевернуть куски. Однако он не замолчал:
— Но мы не бессмертны, как принято считать у вас, молодняка. Мы тоже стареем и умираем с возрастом, просто возраст этот…неопределенно долог. Я получил укус, когда выглядел примерно вот как ты. Мне еще не было тридцати.
Ответом ему был удивленный вздох. Дерек понятия не имел о том, что оборотни могут стареть. Наверное, потому что сейчас они просто не успевали — настигала пуля охотника.
— И ты все это время был один? — осторожно поинтересовался парень, проникаясь каким-то непонятным доверием к старому волку. Александр расхохотался, так неожиданно, что Дерек даже чуть подскочил.
— Один? Дерек, побойся луны, ты же не первый год живешь на свете. Оборотень не может быть один. Ему нужны женщины, друзья, мясо, в конце концов. И охотники нам нужны, чтобы жить, а не зарастать жиром и мехом, — мужчина улыбнулся и выключил огонь под сковородой. Насадив один из кусков на вилку, он вернулся за стол к своему чаю, посмотрел на Дерека.
— Ну, а если серьезно, то, разумеется, нет. У меня была семья. Три года назад я был на похоронах последнего своего потомка по мужской линии. Не спрашивай, как мне удалось не загрызть свою жену и детей, когда стало ясно, во что я превратился. Я не отвечу, потому что не помню, — Александр оторвал зубами наполовину прожаренный кусок мяса и, проглотив, продолжил, — Друзья. Всегда были и есть. Только я их переживаю, как и охотников. Везение и ум творят иногда чудеса, Дерек.
Он откусил еще мяса и добавил, жуя:
— Ну, а без женщин никуда…с годами звериное желание не успокаивается. Хотя и не усиливается тоже, к счастью для этих самых женщин…
— Это да… — парень подпер заросшую щетиной щеку, и взгляд стал мечтательным при воспоминании о том, как солнце играло на бронзовой коже Мишель на закате. Правда, сладостное воспоминание было испорчено вновь скользнувшим тонким образом хрупкой девушки с глазами цвета выдержанного виски. Парень тут же помрачнел, дернув головой, словно стараясь выкинуть образ, прочно засевший в памяти. Александр промолчал. Он явно понял, в чем дело, но вместо очередного совета просто вгрызся в мясо. Когда он прожевал очередной кусок, то задал простой вопрос:
— Ну, а ты?
— А что я… Месяц назад исполнилось 126…у меня, конечно, нет никого, кроме…ох, черт… Слушай, от тебя можно позвонить так, чтобы не засекли? — парень хлопнул себя по лбу, понимая, что Чарли от нервов там уже наверняка выпил все запасы своего погреба.
— Домашний телефон в прихожей, — кивнул Александр в нужную сторону.
— Спасибо, я быстро, — парень поднялся и ушел вглубь дома, набирая международный код и номер приятеля, долго ожидая, пока тот ответи на незнакомый номер. И Чарли ответил, хотя и не сразу. И, услышав голос Дерека, заорал так, что Александр наверняка слышал:
— Ах ты кабель недострелянный! Шавка неблагодарная! Если у тебя случился сперматоксикоз — это не повод пропадать на три, блять, дня! Я тебя с радарами, придурка, ищу! Половину Италии поднял по следам охотников! Где твой труп прохлаждался, скотина?! Немедленно, слышишь, сию же минуту бери в зубы свой блохастый хвост и тащи свою грязную задницу, по которой серебро плачет проспиртованными слезами, в Ирландию!
— Я тоже рад тебя слышать, Чарли…твоими молитвами я все еще жив… — он перехватил трубку поудобнее, — Мне приятно, что ты хочешь, чтобы мы снова были вместе, но я пока не могу приехать, и прежде, чем ты еще раз пошутишь про сперматоксикоз, я сразу скажу — это не женщина.
— Ты трахаешься с мужиком?! — казалось, ирландец впервые опешил, даже не заорав это.
— Придурок! Приеду — выебу тебя на сухую первым за такие шутки, — рыкнул Дерек так, что Чарли едва не оглох, — Он спас мою шкуру и предложил немного помочь. Учитывая Маркуса и компанию, это очень кстати, — ирландец был далеко не дурак, и понял, что его приятель говорит не о человеке. Он тут же слегка поостыл: повышающий на него голос Дерек — это плохо. Обычно бывает наоборот, а меняться местами Чарли явно не собирался.
— Ладно, ладно, не ори… Помог, так помог, я, что, спорю что ли, — повисла небольшая пауза, во время которой Чарли сделал глоток виски, — Я так понимаю, ты из его дома звонишь? Я отслежу номер. Надеюсь, вы не собираетесь задерживаться в Италии и дальше? У вас там просто Чистилище. Вчера еще одного хвостатого пристрелили.