исступления не почувствовал никакого удовольствия. Он должен жестоко страдать, чувствовать себя униженным, опозоренным, чтобы усилить наслаждение, которое Нуарсей, страшный герой де Сада, уже определял как манию: «...Мания этой толпы развратников, которые, подобно нам, могут достичь эрекции и извержения семени, лишь совершая поступки самой чудовищной жестокости, лишь упиваясь кровью жертвы. Среди них есть и такие, кто не способен испытать даже самое слабое возбуждение, если не будут наблюдать несчастный предмет своей исступленной похоти в тисках жесточайших мук, если не они сами причинят эти страдания. Они хотят дать своим нервам сильную встряску; они чувствуют, что боль взволнует их сильнее, чем удовольствие, и это доставляет им наслаждение» («Жюльетта»).
Эти укоренившиеся склонность к насилию и агрессивность, выражающиеся в стремлении к дефлорации или желании выпотрошить жертву, присущи как людям с подавленной гиперсексуальностью, так и инфантильным или сексуально отсталым. Уродство и отталкивающий вид волков-оборотней, признанные всеми демонолога-ми, должны были усилить патологическую возбудимость, уже задетую диким существованием и скудной пищей; сексуальная озабоченность неминуемо толкала их на путь преступления.
Интенсивность этих желаний, естественно, меняется в зависимости от уровня умственного развития, образования и сексуальных потребностей субъекта. Нам известно, какое негативное влияние оказали некоторые миниатюры — иллюстрации к Светонию — на невроз Жиля де Ре, и мы еще недавно видели во время процесса Дениз Лаббе, к каким бесчинствам могут привести плохо усвоенные книги. У предрасположенных к этому людей сильное эмоциональное потрясение может вызвать желание подражать, доходящее до попытки убийства. Всегда будут существовать преступники, которые начинают с того, что сворачивают шеи цыплятам, убивают кроликов, любят смотреть на пожар, присутствовать при сценах насилия или пытках. Само происхождение таких пристрастий определить трудно. Причиной может послужить генитальный невроз (приапизм или отсутствие полового влечения); наследственная предрасположенность, как физическая (органические недостатки, асимметрия, чрезмерное челюстное развитие), так и психическая (эпилепсия, приращение мозговых оболочек, затвердение мозга, уплотнение паутинной оболочки). Конечно, эти болезненные признаки носят, прежде всего, наследственный характер, но наследственность может осложниться нищетой, трудностями и горем, способными спровоцировать истерию, полуосознанные побеги и похищения детей. Наконец, злоупотребление одинокими наслаждениями способствует появлению мрачных мыслей, тревожной тоски и бессонницы, которые разовьются на фоне умственной деградации. Похотливость, как очень верно заметил Бурдах (Burdach), происходит скорее от пустоты в голове, чем от переполнения яичек, и это соображение как нельзя лучше подходит к психопатам-садистам и некрофилам. Почти все они признавались, что перед тем, как выплеснуть избыток жизненных сил, страдали от головокружения, мигрени и звона в ушах. Кошмары также способствуют усилению тревожности. «Продолжая свои исследования в области помешательства, — пишет Калмейль, — я встретился с одной мономанкой, у которой были налицо основные проявления вампиризма. Пока солнце стояло над горизонтом, у этой дамы не замечалось ни болей, ни страхов. Но вечером, едва она засыпала, ей казалось, будто
обнаженный призрак, усевшись у нее на груди, жадно сосет оттуда кровь. Она мгновенно просыпалась и, боясь повторения пытки, все время была настороже и изо всех сил старалась не уснуть снова...» («О безумии», т.И).
Неведомая, возможно, дьявольская, но всегда непобедимая сила заставляла этих больных действовать. Они, впрочем, не сожалели ни об одном своем поступке, но их могли выдать телесная слабость и упадок духа, следующие за совершением таких поступков. В погоне - и какой опасной! - за этим чувственным успокоением, Ре не останавливался перед святотатством, Бертран перебирался через ледяные реки и не боялся адских машин, Ваше преодолевал огромные расстояния, а Ардиссон своими крючковатыми пальцами рыл землю кладбищ. Эти несчастные совершенно нечувствительны к боли, холоду и жаре. Кроме того, они зачастую лишены обоняния, и аносмия, которая навлекает на них подозрения, частично объясняет, как они могут сохранять с утилитарными целями или ради эстетического удовольствия головы или тела своих жертв. Это странное извращение вкуса, похоже, объясняется фетишизмом; именно он возбуждает в некоторых людях непреодолимое желание приправлять свои наслаждения соусом из крови и испражнений. В учебниках по сексуальной психиатрии приводятся тысячи примеров омерзительного поведения тех, кто, например, обмакивает кусок хлеба в писсуар и так далее. Фетишизм, способный на все, одобряет страсть, испытываемую к аномалиям, уродствам, грязи, тошнотворным запахам, различным частям тела или предметам (статуи святых, носовые платки, обувь и так далее). Различие лишь в оттенках тл обычаях, и даже самое изысканное воспитание здесь не поможет. Эти, как говорил Гоуэрс (Gowers), инстинктивные животные проявления в латентной форме существуют у всех нас. И кто же после этого осмелится называть безумными Сократа и Платона под тем предлогом, что они нежно ласкали мальчиков в те времена, когда педерастические отношения считались необходимыми для хорошего управления городами? Надо ли считать выродками Декарта и Бодлера из-за того, что у обоих была слабость к уродливым или косоглазым женщинам? А что сказать о Лаланде, известном астрономе, который питался отвратительными тварями: