— Отлично! Просто прекрасно! — порадовался я. — Кто же были все эти люди?
— Да так, ничего особенного! — с сожалением заметил Бадринатх. — Первый из них — мелкий торговец — бания, который собирался посетить Бидар. Мы проводили его до Голконды и похоронили там же среди могил. Он принес нам семьдесят рупий и немного золота. Потом было еще два человека с женами; они сказали нам, что путешествуют в какой-то Курантуль. Где это — бог знает, но, конечно, как выяснилось, и нам надо было туда же. Не отъехав и трех коссов от ворот, мы оставили их навсегда среди скал.
— Зря! — заметил я. — Вам следовало их закопать.
— Зачем? Кому они нужны? Кто станет интересоваться, откуда там взялись их тела? Кроме того, у нас просто не было времени — светало, и мы боялись, как бы кто-нибудь еще не появился. Да, у них мы добыли двести рупий и двух лошадей, которых я продал за тридцать рупий.
— Хорошо! — согласился я. — Итого пять человек. А как насчет двоих других?
— Они здесь! — Бадринатх указал на землю в том месте, где стояла его лошадь. — Зря мы с ними связались — у них на двоих было всего-то сорок две рупии.
— Тем более, что вы вели себя крайне неосторожно! Вас могли заметить!
— Да ничего страшного! — рассмеялся Бадринатх. — Все, кто был в караван-сарае, отправились на праздник, так что мы остались совсем одни. Я, кстати, не хотел торопиться и как раз собирался набиться им в попутчики, как вдруг Сарфраз Хан взял да и придушил одного из них прямо на месте, положив конец моим колебаниям. Мне ничего не оставалось, как помочь расстаться с жизнью второму. Тела их мы как следует припрятали, а ночью закопали.
— В таком случае мне остается только позавидовать тебе, поскольку я за эти дни так и не воспользовался ни разу румалем. Впрочем, время зря мы тоже не теряли, — заметил я и рассказал Бадринатху о наших торговых операциях. — Сегодня вечером отец должен получить деньги, и мне пора возвращаться, чтобы помочь ему.
— Отлично, ступай! — весело сказал Бадринатх. — Если ты там совсем соскучишься со своими торговыми делами, то заходи сюда опять, хотя бы сегодня ночью придушим кого-нибудь ради развлечения и сохранения тобой нужного навыка. Кстати, не сходить ли нам куда-нибудь перекусить? Знаю я тут одну харчевню.
Я охотно согласился, и мы вышли на улицу.
— Ах, как вкусно пахнут эти кебабы! — воскликнул Бадринатх, когда мы с ним поравнялись со входом в харчевню. — Иногда я жалею, что я брахман, а не мусульманин, вроде тебя, с каким удовольствием я бы их попробовал! Искушение!
— В самом деле? — поинтересовался я, заходя в харчевню. — А ты уверен, что тебе всегда удавалось преодолеть это искушение? Может быть, когда тебя никто из своих не видит, ты их заглатываешь, как голодная утка?
— Клянусь Кришной! Ты возводишь на меня напраслину! — возмущенно сказал Бадринатх. — Я брахман и останусь им. Ты же знаешь, что брахманом становится только тот, кто прошел через длинную и мучительную цепь перерождений, побывав в самых разных, подчас низменных, воплощениях. Неужели ты думаешь, что теперь, достигнув моего нынешнего высокого положения, я окажусь таким дураком, чтобы начинать все сначала, осквернившись куском жареного мяса?
— Как знаешь! А я сейчас куплю себе целое блюдо этих кебабов, ибо их аромат удивительным образом возбудил мой аппетит.
Через несколько минут я погрузил пальцы в блюдо с грудой кебабов, которое поставил передо мной хозяин, отведал их и… чуть не задохся от жгучего вкуса.
— Мой друг! — обратился я к хозяину, как только смог перевести дух. — Твоими кебабами впору шайтана кормить, ибо только он смог бы их проглотить. Воистину, мне понадобится медная глотка, чтобы съесть еще хоть кусок!
— Прошу прощения! — стал извиняться хозяин, согнувшись в низком поклоне. — Я выходил из харчевни на несколько минут, и, надо думать, пока меня не было, моя дочка немного переложила перца в кебабы. Сейчас я подам вашей милости божественный прохладный щербет, почти такой же, которым праведники угощаются в раю, и он остудит ваш благородный рот.