– Мой отец, внешней копией которого я являюсь, страдал дикой ревностью. Вполне обоснованно ревновал. Моя мать, Луиза Морруа, не хранила ему верность. Когда мне исполнилось двенадцать, она завела интрижку с одним из членов совета – Фабиусом де Лавернье. Мой отец в то время возглавлял совет, а Фабиус уже два раза пытался занять его место честным образом, вызывая на дуэль, но оба раза терпел поражение.
И вот де Лавернье придумал более легкий путь добраться до вожделенной власти: очаровал мою мать. Надо заметить, на это ему понадобилось минимум времени и сил. Он очень осторожно и методично осуществлял коварный план. Надо отметить, хорошо постарался, потому что вскоре моя мать от любви и страсти к нему окончательно потеряла голову, желая заполучить его в свою постель. Де Лавернье уговорил ее убить мужа, моего отца, обещая навеки связать свою судьбу с ней и сделать меня своим наследником. Если ты еще не знаешь, у мужчины вера потомство бывает только от своей пары.
– Знаю, Макгранты рассказывали, – едва слышно отозвалась я, – и о том, что с рождаемостью у веров все хуже и хуже.
– Моя пустоголовая ветреная мать согласилась. Пошла на преступление не только против своего мужа, но и против отца своего сына. Она отсекла ему голову, предварительно утомив любовным марафоном. Во сне отправила на божий суд. Утром, вся в крови, она пыталась объясниться со мной. Сейчас мне кажется, что тогда она немного повредилась рассудком, потому что говорила сбивчиво, все время срываясь в истерику. Потом приказала охране впустить де Лавернье в замок.
Его клан, вероломно проникнув в замок Морруа, уничтожил многих наших воинов, не ожидавших нападения и не знавших в тот момент о гибели своего главы. Мой ад начался именно тогда, хотя я думал, что попал в ад, когда узнал об убийстве отца. Первым делом меня посадили в клетку во дворе замка. На возмущенные вопли моей матери ее любовник отреагировал непотребно – отдал ее своим телохранителям на забаву. На следующий день ее привязали к столбу, она наблюдала, как во двор замка Морруа въезжала истинная пара Фабиуса – Кассандра де Лавернье.
Новая хозяйка замка лично подожгла хворост, которым обложили столб с моей матерью, привязанной к нему. В тот костер бросили расчлененное тело и моего отца, так сказать, для компании, предварительно похвастав, что идея свержения главы принадлежала Кассандре. После убийства родителей эта пара принялась за меня. Они развлекались со мной три дня с перерывами на еду и отдых. На моем теле оставалось все меньше и меньше целой кожи. Меня лупили металлическими прутами, покрытыми серебром. Надевали серебряный ошейник…
Тьерри перевел дыхание и продолжил:
– На третий день Лавернье так возбудились от своих забав, что поспешно удалились в спальню, а меня оставили в ошейнике на ночь во дворе. Мне удалось сломать ошейник и сбежать из замка. Меня подобрал Рэнулф Макгрант, возвращавшийся со своим отрядом из очередного путешествия. На мою удачу, он проезжал по территории Франции. Рэнулф вылечил меня. К тридцатилетию помог стать взрослым мужчиной, способным за себя постоять. Затем Рэнулф встретил свою Мэйдию, а я пошел своим путем. Тогда я ненавидел всех женщин: хороших и плохих – не мог простить им поступка своей матери, вероломства и жестокости Кассандры. Мне понадобилось еще двадцать лет, чтобы собрать оставшихся в живых Морруа и возглавить клан. К пятидесяти я вернул свой замок, уничтожив Кассандру де Лавернье тем же способом, каким она убила моих родителей.
Сквозь слезы я восхищенно прошептала:
– Ты выстоял, Тьерри! Я горжусь тобой!
– К сожалению, этой твари, Фабиусу, удалось сбежать, благодаря стараниям своих телохранителей, – сдержанно прошипел Морруа. Затем тон его повествования опять стал более-менее спокойным: – Эта крыса так хорошо схоронилась, что мне потребовалось более пятисот лет, чтобы наконец найти его. Он сбегал еще два раза – вовремя узнавал о моих бойцах на своей территории. Хитер. Столетиями я чувствовал, что внутри у меня растет кусок льда, замораживая не только сердце, но и душу. Сплошной холод и ненависть – вот, что я чувствовал на протяжении тысячи лет своего существования. Только месть вносила хоть какой-то смысл в жизнь, пока два месяца назад, выйдя из лифта собственного отеля, я не почувствовал твой запах. Теплый, нежный, женственной аромат, который мгновенно пробил ледяную корку души, но оставил боль и тоску по, казалось, несбыточному.
Я счастливо улыбнулась и потерлась носом о его грудь.
– Два месяца поисков – и наконец ты в моем самолете. Такая маленькая, уязвимая и настолько красивая, что я не мог оторваться, глядя на тебя, пока ты спала, любуясь теплой нежной кожей и шелковистыми, черными словно вороново крыло волосами. Ты проснулась, напуганная и ершистая, словно маленький дикий котенок. Естественно, ты опасалась меня, тебе нужно было время привыкнуть. Знаешь, что меня больше всего удивило? Ты боялась остальных веров больше, чем меня: доверчиво хваталась за мои изуродованные руки и испуганно прижималась ко мне. Я испытывал боль, не смея прикасаться к тебе, чувствовать твое тепло и мягкость, ощущая твой страх. Поверь, мой маленький котенок, я лучше сам перегрызу себе глотку, чем причиню тебе вред. Я никогда в жизни не представлял себе будущую подругу, но, когда получил тебя, возблагодарил небеса за подарок. Милана, ты отдала мне свою невинность, отогрела душу. Я обещаю, что всегда буду беречь тебя и никому не позволю…