– Зачем я вам нужна? – глухо промолвила Коел.
– Будешь спать там, за перегородкой. Сейчас я уберу оттуда лишнее.
– Кто вы?
– Имеется душ. Воду для мытья дают без графика, когда попало. – Голос донёсся из дальней комнатушки вместе с плеском. – Хм, тебе везёт. Сполоснись, если хочешь.
– Вы меня слышите?!
«Чем я могу тебе помочь, подружка? Сказку про добрых самаритян рассказать? время не пришло. Терпи меня».
– Не ори, я не глухой. – Никель появился из-за перегородки, вытирая руки.
– Так что же вы не отвечаете?
– Незачем.
– Ладно. – Голос Коел стал твёрже. – Плитка и холодильник работают?
– Когда есть ток. Судя по лампам...
– По-вашему, я нервная?
– На твоём месте я бы тоже нервничал.
– Не хотите, чтобы я с ума слетела? Тогда не подходите близко. Когда войду в норму, буду вести себя вполне сносно, а сейчас – пожалуйста, не дёргайте меня и не разглядывайте, иначе я волнуюсь, говорю и делаю разную чушь.
Это был рискованный наезд, но он сработал. Коел выиграла ещё балл в противостоянии с хозяином.
– Спасибо за предупреждение. – Никель выслушал её безучастно. Он дышал ровно и медленно. Дышит! а то в голову уже лезли всякие бредни...
– Я из Сэнтрал-Сити. Не приходилось бывать? – Разговор вырывался из Коел какими-то почти несвязными, беспорядочными клочками.
– Я там родился. – Впервые в голосе Никеля дрогнуло что-то человеческое, но он тут же наглухо закрылся. – Мне придётся уходить, я буду запирать тебя.
– Да, конечно. – Она немного поникла.
Когда тобой неотступно владеет беспокойство, можно мыться и семь, и десять раз на дню; водные процедуры умиротворяют нервную систему. Регулятор душа раньше имел ограничитель, но кто-то очень сильный вывернул его, и Коел позволила себе обливаться целыми потоками воды. Платит хозяин. Кто имеет средства на невольницу, найдёт и на её мытьё.
Бутылка с шампунем – неважнецкое оружие, но если размахнуться, по тыкве хлопнет весомо. Она по опыту знача, что под шум душа удобно подкрадываться. При стыковках кораблей в космосе, при нелегальных посадках на планетах освоения, населённых отщепенцами и хищниками, при визитах на пиратские базы приходилось сталкиваться с теми, кому слово «рабыня» мгновенно распаляет воображение. Нихан с хлыстом и удальцами был как нельзя кстати: «Оставь; это моя вещь».
Вытершись и надевая халат, она прислушалась к беседе в главной комнате. Один – Никель, а кто второй?
– Для чего ты с ними препирался? – говорил обладатель мягкого и бархатного молодого голоса.
– Ради экономии. Деньги подотчётные, казённые. Мы сберегли почти четыре мириада! – тихо, но энергично доказывал Никель.
– Мы запросто могли отдать и втрое больше.
– Прямо так и отдать!.. Нельзя сразу платить, что скажут; это вызывает разные сомнения. Если торг уместен, есть смысл требовать скидку – видишь, удалось сбить цену почти наполовину!
– Это меня и настораживает. – Бархатный голос стал жёстче. – Товар стоил первоначальной цены, и вдруг такая уступка... Здесь что-то неладно. Однако, Эксперт, твои приёмы... тебе нравилось играть на нервах? Меня ты заставил беспокоиться, её расстроил до слёз – а ведь нам предстоит отправлять её на Иссу.
– Я не мог ей подмигивать. Она бы не так поняла и ещё хуже разладилась.
– Не надо было усугублять. Сперва ты дал ей сложное задание...
– Задание плёвое, второкурсник справится.
– ...потом завёл речь о sexy, словно намеренно желая сбить её с толку.
– Хороший навигатор в рабочем режиме – существо глухое и бесполое.
Тут Коел не выдержала и ворвалась в главную комнату. Если сейчас не расставить отношения как следует, потом они могут зайти непоправимо далеко. Что это значит – «отправлять её на Иссу»?!
Никель и консультант – вот кто был вторым! – одновременно повернулись к ней.
– Если кто! ещё раз! скажет про sexy! я кому-то глаза выцарапаю!! Ясно?! – В пакле мокрых волос, раскрасневшаяся от струй душа, одетая развевающимся вихрем банного халата, со свирепо-озлобленным лицом, она походила на ведьму. Её появление не вызвало ни гримас насмешки, как можно было ожидать от самоуверенных самцов, ни гнева – собеседники переглянулись и дружно, тяжко вздохнули.
Было о чём горевать – один не хотел, а другой не мог.
Пытаясь понять их вздох, Коел всмотрелась в лица землян, сидящих по-ньягонски. Никель без шляпы; лампы одинаково освещали его и консультанта. Почти ровесники, моложе тридцати, они различались лишь сложением – Никель был помассивнее – да цветом глаз и волос. Но сейчас она могла их сравнивать.
Кожа. Когда они оказались рядом, в одной позе, разница стала видна – у консультанта кожа была обыкновенной, людской, а у Никеля – слишком ровной и гладкой, идеальной.
Смекнув, что на какое-то время она овладела ситуацией, Коел решительно шагнула к ним:
– Куда вы собрались увезти меня? С какой целью? Если вы что-то замышляете... я никуда не полечу, пока не расскажете! Думаете, я не смогу всё испортить? учтите – здесь следят за перемещением рабов! Любой патруль задержит вас, если я закричу, что...
– Вот о чём я говорил, – ньягонским жестом, с поворотом кисти, указал на неё консультант. – Она уже нам угрожает.
– Имею право, если мной распоряжаются не по закону! – наступала Коел. – У меня, между прочим, права есть!
– Так-то лучше. – Неожиданно лицо Никеля осветилось улыбкой. – Затрушенная, ты плохо выглядишь.
– Не улыбайся мне. Я в твоих ухмылках не нуждаюсь. Отвечайте – что задумано насчёт Иссы? – Перейдя на «ты», Коел осмелела, но тон её был взвинченный, грозящий срывом. От мужчин, сидящих перед ней, по-прежнему исходили угроза и опасность, а их спокойствие могло означать, что они ничуть не боятся её вызывающей дерзости.
– Ты полетишь на Иссу, – просто и коротко ответил консультант. – Там тебя встретят и повезут дальше.
– Пока не узнаю, куда это – «дальше», я с места не двинусь! Я вам не доверяю.
– Здесь никто никому не доверяет, – молвил Никель. – Но тебе – придётся. Не тащить же тебя на волю силой.
– О, тащить вы можете! вдвоём – одну!.. – Разогнавшись, Коел вдруг осеклась. – Как – «на волю»? вы кто? Ты – не консультант, верно? вы – компаньоны? О чьих казённых деньгах вы говорили? Вы купили меня для кого-то?
– Не купили, а выкупили, – терпеливо разъяснил консультант. – Через контору и купчую, иначе бы нам тебя не продали. Ты поступишь умно, если будешь об этом помалкивать.
– Но... пять мириадов плюс налоги... – Коел растерялась. – Кто вбухал в меня такие деньги?
– Святая истинная церковь. Мы – из ордена тринитариев; слышала о таком? Наша специальность – освобождение рабов и пленных. Работаем инкогнито, в штатском. Я – брат Валентин, – представился Никель, – а он – брат Жозеф.
– Вы – тринитарии?!. – Коел ошарашенно глядела то на одного, то на другого.
– Могу повторить столько раз, сколько надо, чтобы ты поверила. Но если ты нас выдашь, нам придётся туго.
– Господи, – внезапно выдохшись, как на допросе, Коел расплакалась, – я вам не верю, не верю! Это ужасно, вы не сможете... меня не выпустят!
– Какой штамп тебе поставили? – Pax быстро поднялся с плетёнки. – «Особо неблагонадёжна»? почему? это связано с петицией? С обрядом на Чёрном алтаре?
– Не называй его! – закричала Коел. – Никогда не называй!! И ты тоже!.. или я вас зарежу ночью!
– Спать будем по очереди, – мрачно заключил Форт.
– Ты вообще спать не умеешь! перестань прикидываться человеком! Ты – киборг, я же вижу.
– Он человек, – пытался успокоить её Pax.
– Чёрта с два – человек! Я централка, я этих кукол выше крыши навидалась, их у нас миллионы! А ты что – не понял, кто это? Скажи ещё, что он твой начальник.
– Формально – да. По документам я его раб.
Коел, ещё в слезах, рассмеялась:
– Вы запутались в своих инкогнито, ребята! Так не бывает. Киборг – раб человека, а не наоборот. Он тебя не ударит, Три Закона не дадут. Ударь его, мистер Кермак! что, руку заело?
– Зачем мне его бить? – пожал плечами Никель. – По-моему, глупейшее деление – считать человеком лишь того, кто может убить себе подобного... Насилие, свобода, подчинение – вместе они образуют сложнейшую философскую проблему, над которой стоит подумать!