Направляясь в зиндан, Форт опасался, что в тюрьме-яме нечем будет заняться, чтобы утолить вечную жажду ощущений, знакомую одним киборгам. Но ощущений накатило столько, что можно капризничать и выбирать по своему вкусу. Хочешь – наблюдай стены и потолок, хочешь – листай журналы, чтиво наскучит – ругайся с посетителями зверинца!
Жаждущих поглазеть на Духа привалило – словно плотину прорвало. Маджух мог смело взвинтить плату за билет до восьми крин, и то лезли бы, как на борт спасательного катера. Форт был хорошо освещён, от гостей не прятался, а когда они надоедали, отключал слух, оставляя на всякий случай слежение сканером. Но слушать было занятно – открывались новые грани общественного негодования.
– Попался, хмырь! Теперь за всё заплатишь!
– А смердит-то как!
– Жилы, жилы из него вытянуть!
– Я Папе поклонюсь, чтоб до тебя допустил! Никаких денег не пожалею!
– Не забыл Хадарка Гасилу, стервец? Неминучие Ножи бумагу пишут: «Выдать на расправу!» Не дадим сдохнуть, пока не насытимся!
– Он! во сне его видела! Лишил нас двух чёрных солнышек, убивец! Как это так – он у вас просто сидит, читает, а не мучается?! вы его живьём к стене должны прибить! кровь выцедить, чтоб Шуламангу и Лу Дархана окропить, – пусть возрадуются!
– Тьфу на тебя, ослепни! Чтоб глаза твои сгорели, хвост отсох, нутро свернулось!
– Вот они, косточки! – Сквозь решётку швырнули горстку мелких костяшек, видимо, из запястья скелета. – Давно припасены! Выходите, демоны, грызите гада!
Сторожевую систему из параллельных лучей то и дело замыкало из-за плевков (регулярный недолёт). Один мститель исхитрился пронести в зиндан газовую шашку в виде шарика и метнуть её. Форт мигом перехватил шипящий сюрприз и отправил обратно, прямо в лоб бомбометателю. Кашляя, стража лупцевала покушавшегося хлыстами, давился и метался весь тоннель, выла вентиляция, а Форт продолжал невозмутимо читать.
Часовой перерыв – очередь выпихали из тоннеля, вдали лаялись у ворот зиндана. Запищали шокеры, послышались крики щёлкнутых разрядом, затем возгласы стражи – «Дорогу! дорогу Венцу, подай к стене! к стене, сказал!» – и вновь у решётки появился Маджух:
– Не отравился?
– Ничего, пройдёт.
– А то вызову докторишку.
– Не надо.
– Я с вопросом, Pax. Вскрылось одно твоё дельце – покупка Коел Дром.
– Можно подумать, я утаивал. Просто помалкивал. – Форт отложил богато иллюстрированный журнал «Мужская Радость amp; Женское Здоровье», переполненный символами истинной мужественности – там пестрели ружья, ножи, виражи, дорогие авто, котировки модных любовниц, рекламы компьютеров, носимых вместо перстня (лупа и игла для нажима кнопок прилагаются), и моторных масел (сами догадайтесь, что ими смазывать).
– Сделка была незаконная.
– В Аламбуке ли толковать о законах?
– Совершалась под чужим именем.
– Как здорово – я здесь первый, кто это сделал!
– Искали поручителей, которым ты её отправил, но таких людей не существует.
– Эх, облом! меня подло обманули. Пропала женщина, а с ней шесть с половиной мириадов...
– И кто они были, эти обманщики? Имена, адреса, телефоны? – Маджух пристально наблюдал за Рахом. Выражение лица. Эмоции. Сопоставление его психомоторных реакций с вопросами. Эйджи неравнодушны к крупным глазам и блеску сетчатки – стоит поймать их взгляд зрачки в зрачки, и они впадают в состояние контакта. Они считают, что при ярком свете ньягонцы хуже видят, – и до чего же любопытно наблюдать за мимикой эйджи, когда они освещены!.. Но Pax уверенно владел собой. Школа Золотого Луча!
– Я записал, но твои ребята вытрясли мои карманы. Там была бумажонка – спроси, куда они её подевали.
– Где ты встретил тех, кому поручил невольницу?
– Мы познакомились в баре на Иссе. Выпили, разговорились...
– Как они назвались? как выглядели?
«До чего въедливый тип!» – Форт словесно набросал портреты явных дегенератов, а имена он помнил по наводке Раха на контакт с «поручителями».
– Что вы пили?
– Локу, пахучую крепкую локу.
– Забористая штука?
– Попробуй, тебе понравится.
– Воздержусь.
– А я позволил себе лизнуть как следует. Напился в ноль.
– В баре на Иссе?
– Ну да.
– Pax, выдумай более складную ложь. – Повысив голос, Маджух опасно подошёл к решётке. – С имиджем капитана-эйджи у тебя вышло куда лучше – никто бы не заподозрил в нём человека, который по отцовскому завету даже во флаер не садится, не то чтобы летать на Иссу. И пить тебе воспрещено.
«Я чего-то крупно не знаю. Занятно – что ещё запретил мне Мусултын и почему я до сих пор выполняю его волю?..»
– Значит, с версией об Иссе покончено. А те дружки-поручители – они, часом, не из Гэлп Сэкоунтэй?
– Слушай, Венец, – если тебя так коробят жульнические сделки, побеседуй с Неминучими Ножами. Они продали мне женщину, скрыв её преступное прошлое. Это обошлось в кругленькую сумму, когда понадобилось вывезти Коел с планеты. Иди и разберись с Ножами, а меня оставь в покое. Я готовлюсь к смерти.
– Интересно ты готовишься, – Маджух, наклонив голову, заглянул в журнал – с глянцевой страницы ему улыбалась зубастая обнажённая эйджа цвета крепкого хмельного настоя, с копной густо вьющихся волос. – Не надейся натравить меня на Неминучих, Pax. Кого-то я взгрею за продажу, но распре не бывать. Кстати, на имя капитана Кермака в банке Эрке лежит больше сотки восьмириадов крин в альтийских экю. Всех выкупов за убитых это не покроет, но Папа станет мягче, если ты переведёшь деньги нам...
Форт готов был пожертвовать некоторыми частями кибер-тела, но не отдавать кровный заработок. Раньше у него была мысль выкупиться самому, но теперь она напрочь отпала. Ещё чего! за злополучного туанца давно уплачено, а платить за горы трупов, оставленных здесь Рахом, и финансировать пиратский клан он не собирался.
– Придётся тебя огорчить – счёт фиктивный. Эту ловушку придумал Ониго. Вместо денег на счету – мощные вирусы. При переводе они рушат любую банковскую систему и скачивают полковнику все твои базы данных, номера счетов и пароли доступа. Видишь, я тебя не разлюбил, поэтому спасаю от разорения.
Маджух в задумчивости отступился, а Форт вернулся к чтению.
Среди макулатуры, принесённой охранниками, оказались и брошюры «Всеобщего Помилования» на языке Трёх Градов. Эти просветители-вредители не только наставляли молодняк ушастого народа как можно раньше пить, курить и размножаться, но и учили взрослых бандитов пользоваться помощью правозащитных организаций, занятых спасением злодеев от меча Фемиды. Здесь же приводились адреса щедрых фондов, готовых веками кормить дармоедов, если те умеют грамотно клянчить и притворяться невинно пострадавшими.
«При любом ущемлении ваших прав немедленно обращайтесь к международному сообществу, – инструктировала книжка. – Ваше стремление к независимости будет поддержано. Видеоматериалы должны быть снабжены комментариями, не допускающими сомнений, например: «Место массового захоронения», «Жертвы обстрела», «Похороны убитых». Помните: бремя доказательств несёт обвиняемая сторона, а сомнение всегда толкуется в пользу потерпевших, даже если их свидетельства порождены заблуждениями или ошибочны».
На первый взгляд задача дотла развратить Аламбук была невыполнимой, потому что дальше уже некуда, но специалисты информационных технологий даже здесь отыскали непочатые залежи и перспективные ресурсы для дальнейшего растления. Достаточно назвать орду грабителей народом, воровское логовище – государством, а сход главарей – правительством, чтоб сразу наступила гармония! Осталось обозначить жертвы как «естественные неизбежные потери» – и воцарится мир на земле и в человеках благоволение.
Форту казалось, что он заболел. Видимо, это противился трезвым мыслям глубоко укоренившийся либерализм, и борьба с бредом ощущалась как лихорадка – человек всегда страдает, побеждая в себе инфекцию.
Вирус либерализма поражает землян в раннем детстве и фиксируется на тех важнейших клетках мозга, которые обеспечивают сознание и мышление. Обычно вирус дремлет, лишь изредка напоминая о себе мокнущими высыпаниями на губах, появлением бородавок на ладонях и многократным повторением рекламных слоганов. Болезнь обостряется в пору предвыборных кампаний; тогда мышление затмевается, и человеком овладевает навязчивое, маниакальное желание отдать свой голос. Страдающий либерализмом становится необычайно доверчив и принимает за истину любую чушь, изрыгаемую телевидением.