– Господин капитан, стоит ли вам объясняться с гадиной? – почтительно спросил боцман. – Разрешите, мы потолкуем с ним по-своему. Он людских слов не понимает, от всего отбрешется – тут надо вручную.
– Да, боцман. Приступайте.
Борин отлично знал, как космены относятся к пиратам и к их пособникам, поэтому закричал раньше, чем люди с «Леди Гилфорд» занялись тем, ради чего пришли.
Трое в небесно-синей форме, идущие по коридору гостиницы, услышали вдалеке истошные крики и звуки, напоминающие удары по плотной кожаной подушке.
– Кажется, это линчуют мистера Хау, – с воодушевлением отметил Малах Киричек. – Поспешим, а то нам не достанется.
В номере они застали безупречного капитана – на мундире ни складочки лишней – и матросов с боцманом, стоящих вокруг скорчившейся на полу, стонущей и всхлипывающей фигуры.
– Он собирался сбежать, – ответил капитан на обращённые к нему взгляды сотрудников Гэлп. – Мы как раз проходили мимо, решили исполнить свой гражданский долг и пресекли попытку к бегству.
– Благодарю вас, кэптен, – козырнул Малах. – Я обязательно отмечу в рапорте вашу активную помощь международным органам правопорядка. Вы – Борин Хау? – обратился он к лежащему.
Тот подобрал кровавые слюни и ответил более протяжным стоном.
– Вы арестованы Галактической Полицией на нейтральной территории как подозреваемый в сотрудничестве с пиратами. Следуйте за нами.
– Погоди, эксперт!.. – Маджух осёкся. Его вниманием овладела «пуговка» в ухе; он слушал её, как тихо помешанный слушает голоса в своей голове. – Говори, Ахлай, и побыстрей.
Форт обрадовался перерыву в затянувшейся беседе, потому что устал от собственного путаного вранья и не знал, как привести всю ложь к единому знаменателю. Чтобы окончательно не завраться, он прописал главные пункты той галиматьи, что скармливал Венцу, в отдельных окнах и теперь сравнивал их, отыскивая противоречия.
Маджух почти не прерывал Ахлая, лишь изредка спрашивая: «Когда?», «Кто именно?», «А что делает Бармак?» Закончил он словами: «И не надо, я сам доложу», – после чего тяжко, недоверчиво уставился на Форта:
– Твоя покупка нашлась. Но лучше бы она сгинула. Что Pax говорил о ней? для чего она предназначалась?
– Я же сказал – ничего не знаю, – искренне повторил Форт. – Я здесь впервые, с порядками не знаком. Чтобы понять чужую жизнь до тонкостей, мало выучить иностранный язык. Раху взбрело в голову купить женщину. Значит, решил я, он давно её присмотрел, и вот выпал случай тайком от начальства обзавестись подружкой. И какая разница, где её содержать – на Иссе или тут?
– Да, ты воистину олень. Pax не признаёт женщин эйджи.
– Я не вникал в его пристрастия.
– Он беседовал при тебе с этой Коел?.. Впрочем, неважно. Пошли; кое-что ты должен повторить при Папе.
Мусултын как раз распустил боевых капитанов после краткого совещания, проходившего в обстановке строгой секретности. Одетые в кожу вооружённые удальцы выходили из приёмной залы, переговариваясь жарко и сердито. Братец Кумбаси, шедший среди них, как свой, ощерился на Форта и плюнул в него:
– Тьфу, свинячий подделок!
– Я отдал парням приказ грузить боеприпасы под завязку, сколько влезет в оружейные камеры, – сказал Папа с помоста. – Зайран сообщил – градские устанавливают капониры и по южному рубежу, а их платформы показались на западе от города. Это не дуговой охват, Маджух, это окружение. Придётся подтянуть тех, кто сейчас на Иссе, а идущих на подлёте – поторопить с посадкой.
– Поздно, Папа. Я только что говорил с Ахлаем – Исса закрыта, все наши корабли на ней арестованы. Кое-кто пытался отбиваться, но их задавили силовым полем, током или плазменным огнём. Атака была неожиданной, сразу на всех терминалах и причалах...
– Как?! – У Мусултына уши прижались.
– Та псица, которую купил Pax, объявилась на луне под защитой Гэлп и вывалила в эфир то, что знала о нас и «Всеобщем Помиловании». У Гэлп всё было готово – они мигом схватили Хау и одновременно ворвались на частные суда, следующие через луну к нам или от нас. А портовая служба Иссы объявила отказ принимать любой транспорт с нейтральных территорий Ньяго.
Папа не один, а оба кулака упёр костяшками в помост, что, должно быть, означало решимость пойти на крайние меры.
– Вот оно как... Выходит, Борина завалили... Худо! А груз, который мы ему сдали, ушёл?
– Плесень, грибы и лишайник отправлены попутным люгером.
– Жаль, сам Борин с тем же люгером не смылся!
– Не гарантия, что люгер долетит по назначению. Гэлп имеет свои перехватчики.
– Ох, какие потери, какие потери!.. Говорил же я: всех рабов, помянутых в петиции, – под нож! А ты меня разубедил!
– Папа, перерезать их – значит, рассориться со многими кланами. За своевольную расправу над чужим имуществом нас никто бы не одобрил. Это рабы квалифицированные, умелые, вместе на сотку восьмириадов тянут. Начни я резню, у тебя под дверью толпа бы ревела, требуя возмещения по рыночной цене, – и не простые мужики ломились бы, а замы вожаков.
– А мне твердят, что у нас тирания! на самом деле тираны – это вожачки, вся мелюзга, у которой по пять-шесть кораблей, зато гонора – выше гор. И все тычут в нос древней правдой, викусы поганые! Нет в Аламбуке единоначалия, один разброд и вольница безудержная. По старине живём, а надо – по-новому, по-демократически, как федералы. Сходки, правилки, правда удальцов, совет воров – обрыдло! Пора с этим кончать. Сказано: «В походе за хабаром слушать только вожака», – вот и в жизни так же надо, чтоб все ходили под президентом и не рыпались. Моё слово – оно и будет Основной Закон, то есть Проституция.
– Конституция.
– Я так и сказал! а как я говорю, так и должно быть! Дай Звезда, я их подровняю – кого по кисточкам ушей, кого по шею, чтоб знали своё место. Я помост из голов сложу, когда пойду на иную грацию.
– Инаугурацию.
Изложив вкратце программу будущего президентского правления, Папа устремил налитые кровью глаза на Маджуха.
– Всё заранее спланировано. Это – единый замысел. Жрецов убили, рабыню вывезли, закрыли Иссу; потом военные приготовления... Нас хотят раздавить, Венец! Надо что-то противопоставить. Сделать им адекватный ответ, чтоб мозги из ушей потекли. – Слово «адекватный» Папа выговорил правильно; стало быть, оно давно ему понравилось и соответствовало его мыслям.
– А этого ты зачем притащил? – Наконец-то Мусултын заметил Форта.
– Интересные вещи он рассказывает. Pax неспроста его сюда приволок. Эксперт, объясни ещё раз про свинок – да смотри, слово в слово, без утайки. Я твои слова все до единого помню.
– Задолбал ты меня этими свинками. Сначала троглодит, за ним эксперт, теперь и ты на этом свихнулся! Убери его с глаз моих. Не в зиндан; он ценный пленник, вели держать его поближе к стартовым шахтам... но не в псятнике, а где поприличней...
«Да-да, отведите меня к пусковым станкам! Я хочу туда! Я разберусь, как мне проникнуть на один из ваших кораблей и угнать его. Будет очень мило, если вы меня доставите прямо к трапу; там-то мы и распрощаемся».
– ...и ещё тряхани орудийных инженеров, чтоб сейчас же начали зарядку диска, – закончил Папа.
«Орудийных», «диска», – эти слова немедля включили цепи памяти и перекрёстных ассоциаций. Как говорил Pax? «Дисковые пушки изменяли растворимость газов в магме»; «никто не уцелел в зонах, которые обстреливали Диски». А командир бронедрезины? «Без дисковой пушки не выстоять. Отвечать нечем!» Нет, удирать отсюда рановато! Разве можно слинять, не разобравшись в ситуации до конца?..
– Я говорил Маджуху, – начал Форт, как бы не обратив внимания на команду «С глаз долой!», – что изучал по поручению градских властей состояние свинок и прочих животных в Эрке, у периметра и в Аламбуке...
Папа выпучился на него с выражением лица, достойным целой фразы: «Что ещё за разговоры, когда я приказал молчать?..»
– Речь шла о сопоставлении процессов окислительного фосфорилирования в митохондриальных мембранах и взаимоотношении работы ферментных групп рескриптаз и редуктаз относительно выраженности фракции свободных радикалов и ионов жирных кислот...