- А на сеансе спиритическом мертвец был кто? Энгельгардт? Грейг? Ратиев?
Нина, не отрывая глаз от окна, покачала головой.
- Нет, он просто у двери стоял, не входил. У него вместо лица - череп. А этот тайный ухажёр её - его нет, зря Настёна не поверила мне. Он по душу её пришёл, не жених он. А мертвец просто ушёл, он на часы поглядел и ушёл.
Корвин-Коссаковский растерялся, попробовав прояснить все снова.
- А звали-то мертвеца как?
- Не знаю, он же мёртвый, да только разодет франтом, часы с бриллиантами...
Корвин-Коссаковский кивнул. Конечно. Но кто мог стоять у двери и не заходить? Кого не было у Любомирского? И зачем он заглядывал? Но этого бедняжка явно не знала.
Арсений, снова распорядившись беречь девицу, как зеницу ока, никого не принимать и на порог не пускать, и поехал домой, но по пути заехал к старому знакомому - Николаю Измайлову, полиглоту и коллекционеру антиквариата. Показал ему медальон. Старик долго разглядывал безделушку под лампой в лупу, потом полез за каким-то каталогом, водрузил на нос круглые очки в золотой оправе, долго рылся в книге, переворачивая листы, и наконец заговорил:
- 'בלייעל' Странно. Это иврит. Прилагательное 'блияаль' - это 'без ярма', не подчиняющийся Богу. У нас это имя стало собственным. Велиал, Белиал, Белиар, Велиар... Демоническое существо, дух небытия, разврата, лжи и разрушения. Я где-то читал, что этот демон обычно является в прекрасном облике, он свиреп и вероломен, но его юный, чарующий облик заставляет в этом усомниться. Он слывёт самым извращённым демоном из всего ада, а также самым могущественным. В Библии имя Белиал связано с понятиями 'суета', 'ничто' и 'не-бог'. Считается самым сильным демоном, превосходящим даже Люцифера... Откуда вы это взяли, Арсений Валерианович?
Корвин-Коссаковский пожал плечами, желая дать понять, что при его службе в руки может попасть невесть что.
- А выше что за слово - мельче?
- לגיון? Легион.
Корвин-Коссаковский кивнул. Вот, стало быть, откуда его нечисть.
- А что за материал? Из чего это сделано? - мрачно осведомился он.
Старик снял очки и развёл руками
- Недоумеваю. По весу, вроде слоновая кость, но по цвету чёрный турмалин, шерл. Но тот был бы тяжелее...
Глава 5. Догадки Бартенева.
Нет сомнения, что нечистые духи могут познавать качества наших мыслей,
но извне, из нашего расположения или слов и занятий,
к которым видят нас более склонными.
Но они вовсе не могут знать те мысли,
которые ещё не обнаружились.
Утром Корвин-Коссаковский сразу направился в Департамент полиции. Тут его ждало нечто и вовсе неожиданное.
- Ты пятно у утопленницы на шее со следами зубов видел? - этими словами встретил его на лестнице второго этажа Путилин.
Да, напрасно господин Корвин-Коссаковский полагал, что Путилин ничего не заметит и не поймёт. И вопрос-то Арсений Вениаминовича о собаке весьма насторожил полицейского, и амулет таинственный удивил. Он решил точно выяснить, был ли талисман, найденный на шее младшей сестре, также и на старшей, и внимательно осмотрел шею утопленницы, желая узнать, нет ли там следа от цепочки? Тут-то и заметил Иван Дмитриевич вещь удивительную: на шее девицы возле яремной вены след был от укуса, окружённый пятном синюшным.
- Видел, да мало ли откуда оно? - отвёл глаза Корвин-Коссаковский, пожав плечами. Он был уверен, что верных выводов из увиденного Путилин все же не сделает.
Он недооценил Ивана Дмитриевича.
- Только этого мне и не хватало. Терпеть не могу эту чертовщину. Любое ворье и убийцы понятнее. Только доктора Шпатца не хватало.
- Ты о чем это?
- А ты не слыхал о нём? - удивился Путилин. - Был такой - Генрих Шпатц. Незадолго до начала наполеоновских войн окончил университет в Праге и поступил в австрийскую армию военным лекарем, а в тысяча восемьсот восемнадцатом году поселился в Вюрцбурге с молодой женой. Был он состоятельным и стал одним из самых модных врачей в городе. Занимался благотворительностью, работал в больнице для бедных, написал несколько работ по военно-полевой хирургии и лечению некоторых инфекционных заболеваний. Однако в тысяча восемьсот тридцать первом году распродал свое имущество и уехал в Чехию по приглашению Пражского университета. Через месяц после его отъезда в полицию Вюрцбурга обратились бывшие ассистенты Шпатца, которые утверждали, что супруги Шпатц были... вампирами!