Голоса звучали то далеко, то почти рядом, но я не могла на них сосредоточиться. Такое впечатление... что я отравилась. Было когда-то такое, мы с Тахой в приготовишке от жадности обожрались просроченными конфетами, приготовленными на помойку. Тогда я впервые познакомилась с реанимацией и навсегда возненавидела шоколад.
Вот тогда точно так же переговаривались врачи в скорой, пока нас везли на промывание. Но сейчас... мне было трудно сосредоточиться, но разговор все равно был какой-то... не врачебный!
Туман потихонечку редел, и из него нарисовалась сначала эта белобрысая сука, что нас отравила, а потом еще два каких то амбала, бесцеремонно сдиравших с ребят простыни и, как кукол, кидавших их в какую-то клетку на колесах. Когда подошла моя очередь, один из них недовольно заворчал, поняв, что я, несмотря на чертов паралич, только крепче вцепилась в сковородку:
- Она так и не выпустила свою пакость.
- Сказала же: оставь.
Лена отвесила грузчику неслабый подзатыльник. Мужчина лишь зло сверкнул глазами, но ничего не сказал, забросил меня к ребятам, запер клетку и молча впрягся в тележку. Второй амбал упёрся в клетку сзади и подтолкнул. Так и поехали.
Лена неторопливо двинулась рядом, мурлыча под нос весёлую мелодию, отдававшуюся в голове мерзким комариным писком. Гадина! Куда нас везут, зачем?! Явно не в парк развлечений... надеюсь, ребята живы!
Отвезли нас недалеко. Амбалы выкатили клеть во двор, дотащили до свободного пространства, некогда занятого садом. Мы еще днем заметили, что все деревья безжалостно выпилены, остались лишь пеньки. Гадина объяснила, что они были старые и мертвые, а весной родственники планируют выкорчевать пни и разбить здесь газон.
Белобрысая тварь что-то невнятно вякнула и заткнулась. Амбалы засуетились, разворачивая клеть, а потом и вовсе забрались на ее крышу.
- Ногу подбери, придурок! Хочешь инвалидом стать? - Ещё один смачный шлепок. По ноге, что ли? Какая она драчунья, оказывается.
- Помоги, болвана кусок!
Амбал свесился с клети, покорно обнял белобрысую и бережно втянул ее наверх. Ленка устроилась между грузчиками, отдала ещё пару указаний, а потом сверкнуло, бабахнуло. Вспышка света ударила по глазам, ослепляя. Кажется, кто-то из ребят глухо застонал. Значит, живой! Значит, еще поборемся...
Послышалась возня, звук глухого удара, будто с клетки спрыгнули на каменный пол.
Когда зрение вернулось, я действительно увидела камень: каменный пол, каменные стены, каменный свод.
- Быстрее, бездари! - рявкнула Лена. - Ну! Эй, Чуй, шевелись, обезьяна!
- Уже здесь, шасса! Уже здесь! Старый Чуй рад видеть шассу с такой знатной добычей!
Как он к ней обратится? Что еще за шасса такая? Может, я все же брежу?
- Выгружайте, - распорядилась белобрысая. - А ты, Чуй, пасть закрой. Вечно всякий бред несёшь. Давай мне первый ошейник.
- Шасса, эту, со сковородкой, первой выгружать? - уточнил амбал.
- Да, быстрее, работайте! Надень на нее строгач, эта сучка мне еще там не понравилась, все зыркала своими глазюками, словно что-то подозревала. Её в отдельный загон.
- Шасса, у нас сейчас всего три загона для новичков свободно. А строгача Чуй не захватил, строгача новеньким не одевают... Уй!
Как же она любит лупить направо и налево. Неведомый Чуй отхватил. Кажется, она ему ещё и ухо выкрутила.
- Шасса, смилуйтесь! - раздался жалобный взвизг и скулеж. - Чуй не виноват, Чуй исполняет приказ большого шасса!
Я все это наблюдала из под ресниц, стараясь делать это незаметно. Если неизвестные похитители поймут, что я почти пришла в себя - не знаю, чем это закончится.
Вот белобрысая коза откопала в ящике, удерживаемом Чуем двумя руками, толстую чёрную полоску с мелкой россыпью металлических клепок, похожих на тупые шипы, шагнула ко мне, присела на корточки, больно ухватила за волосы.
- Неужто очухивается? Надо же... от такой дозы не должна. Впрочем, тебе это не поможет, моя дорогая.
Да если бы я пришла в себя... ты бы этот ошейник сожрала, гадина! Но нет... голова бессильно мотнулась, откинулась на каменный пол и “Лена” застегнула ошейник. Шипами внутрь, сука!
- В отдельный её.
Амбал подхватил меня за ноги и куда-то потащил, я каждый выступ затылком и спиной пересчитала, но сковородку не выпустила. Ощутила и небольшой порожек, а потом поняла, что амбал закинул меня в очередную клетку с частыми железными прутьями.
Лязгнули запоры. Сколько их? Десять? Двадцать? Замки, засовы, щеколды, невесть что.
А гадина ещё и подошла, проверила, ухмыльнулась.
- Знаешь, барсучишка, я, пожалуй, лично за твоё воспитание возьмусь.