- Отойди, - раздался тихий детский голосок, и из темноты вышла девочка, что еще совсем недавно освободила пленниц.
Охотник тут же отодвинулся, уступая свое место малышке. Та присела перед Миной и положила ладони ей на виски, прикрывая глаза.
Анжи следила за ней, затаив дыхание, не зная, чего ждать и ожидать. Девочка была омегой. А это значило, что ждать можно чего угодно – и беды, и чуда. Это существо было способно на многое и неизвестное, никогда не знаешь, что произойдет. Волшебство, магия – этому нет названия, но то, что могли совершать омеги, было очень похоже именно на это. Это нельзя описать словами, нельзя увидеть и осмыслить. Это просто есть.
Часть 15
Рис не знал, почему вдруг в голове закрутилась требовательная мысль – встать и пойти. Куда и зачем – он не понимал и не пытался. Он просто поднялся на ноги и шагнул в самую гущу сражения. Он шел прямо, не останавливаясь и не отвлекаясь на угрозы, звуки или шум, обходя стороной своих волков, яростно уничтожающих охотников. Взгляд был направлен вперед, в узкий заваленный вход в шахту.
- Не спеши, щенок.
Этот голос. Мерзкий, грубый, пронзительный и напоминающий, зачем и по какой причине он здесь. В одно мгновение Рис сбросил с себя оцепенение и повернулся в сторону, откуда раздался голос. Кларк стоял в стороне, их обоих будто отгородило от остальных кругом сражающихся и сцепившихся бойцов, а они стояли в центре друг напротив друга.
- Ты ответишь за то, что совершил, - спокойно, холодно и убито прошептал Рис.
Но Кларк его услышал. И засмеялся. Он стоял и хохотал, глядя ему в глаза с превосходством и ликованием.
- Ты посмотри на себя, - продолжая посмеиваться и начиная шагать по кругу, издевался соперник, насмешливо глядя на Риса. – Ты же сейчас слаб. Ты раздавлен. В твоих глазах затравленность и боль. И это ты сейчас отвечаешь за то, что совершил. Ты – наглый безродный мальчишка! – шипел Кларк, злобно глядя на мужчину. – Ты посмел меня так унизить! Так втоптать в грязь! Ты посмел посмеяться надо мной! Ты разрушил все, что я строил годами!
В этом волке сейчас кипели все его чувства: злость, ярость, гнев, ненависть и презрение. Он был ослеплен своей жаждой мести. Был повержен собственной слабостью. Стал заложником своих обид. И это делало его истинным безумцем.
- Ты посмел тронуть мою семью. И ты умрешь за это, - тихо и все так же холодно и равнодушно ответил Рис, глядя на исходящего агонией соперника.
- О! Я знал, на что давить, - снова смеялся оборотень. – Знал твое слабое место. Всегда знал. И ждал, когда надавить на него, когда тебе будет больнее всего! И вот я здесь! – возвестил Кларк, пафосно подняв руки, будто в ожидании оваций. – И ты передо мной – никто, раздавленный щенок, потерявший истинную пару - потерявший все.
Из горла Риса раздался рык и он кинулся на врага, оборачиваясь прямо в воздухе. Кларк тоже не терял времени, и вот два волка – черный и серый - кружат друг перед другом, грозно и злобно рыча. Зверь Риса выбрался на волю, и теперь ничто не удержит его от мести за гибель своей пары.
Вокруг бросившийся друг на друга главных соперников сражение потихоньку затихало. Охотники гибли от клыков и когтей сильных хищников, захлебывались кровью и криками. Тут и там раздавались беспорядочные выстрелы, но и они вскоре затихли. Без всяких дальнейших команд волки зачищали местность, выслеживая сумевших сбежать охотников, скользнули внутрь катакомб, где уже был Дар, зашедший со второго хода и разыскавший вместе со своей группой тех, кто сидел в норах. Отец Мины, обернувшись человеком, кинулся в катакомбы, где за первым же углом наткнулся на ужасающую картину, которую он не забудет до конца жизни.
Его девочка, красивая, нежная и юная, в когда-то великолепном белоснежном платье, сейчас заляпанном грязью, кровью и пылью, порванном и гротескном, лежала на холодном бетоне. Матовая кожа была бледной, губы посерели, а грудь не вздымалась. Молодой мужчина пошатнулся, глядя на своего ребенка, не в силах выдержать этой картины. Медленно он сполз на пол спиной по земляной стене, кусая губы и не в силах оторвать взгляда от Мины. Там, на холме кричала его жена, его истинная половинка, увидевшая эту картину его глазами. Кричала и билась в истерике в руках сына, пытающегося удержать ее и не дать спуститься вниз.