«Присаживайтесь», - сказал доктор Дженкс и сел рядом с длинным столом в конференц-зале. На нем была повязка из красной ткани, в которую был вплетен символ навахо - кукурузный жук. Его светлые волосы доходили до плеч, и под синим лабораторным жакетом Липхорн мог разглядеть униформу - потрепанную джинсовую куртку. Лиафорн, который возмущался теми, кто придерживался стереотипов навахо, изо всех сил старался не создавать стереотипы для других. Но доктор Дженкс попал в категорию индейских любителей Лиапхорна. Это означало, что он раздражал Лиафорна, даже когда оказывал ему услугу. Теперь Лиафорн спешил. Но он сел.
Дженкс посмотрел на него поверх очков. «Бусина сделана из кости», - сказал он, проверяя реакцию.
Лиафорн был не в настроении делать вид, что удивлен. «Я думал, что это может быть, - сказал он.
- Бычья, - сказал Дженкс. «Современное, но не новое, если вы понимаете, о чем я. Мертвый достаточно долго, чтобы полностью обезвожиться. Может, лет двадцать, может, сто - более или менее ».
«Спасибо за беспокойство. Ценю это, - сказал Лиафорн. Он встал, надел шляпу.
«Вы ожидали, что это будет человек?» - спросил Дженкс. «Человеческая кость?»
Лиафорн заколебался. Ему нужно было поработать еще в Window Rock - с родео, которое, вероятно, уже вызовет проблемы, и собрание Совета племени, которое обязательно будет. Объединение такого количества политиков всегда вызывало какие-то проблемы. Он хотел подтвердить назначение Эммы, прежде чем выписаться из больницы, и поговорить о ней с неврологом, если сможет. А потом было три его убийства. Три с половиной, если считать офицера Чи. Кроме того, он хотел подумать о том, что он только что узнал - что кость не человеческая. А то, чего он ожидал, не касалось Дженкса. Делом Дженкса было общественное здравоохранение, а точнее общественное здравоохранение народов навахо, зуни, акомас, лагуна и хопи, обслуживаемых США. Больница Indian Service в Гэллапе. В частности, делом Дженкса была патология - наука, о которой лейтенант Лиапхорн часто хотел знать больше, чтобы не просить Дженкса об одолжении.
«Я думал, что это может быть человек», - сказал Лиафорн.
«Есть какая-нибудь связь с Ирмой Онесолт?»
Вопрос поразил Лиафорна. «Нет, - сказал он. "Вы знали ее?"
Дженкс засмеялся. "Не совсем. Не в социальном плане. Она была здесь раз или два. Нужна была информация ».
«О патологии?» Зачем этой женщине информация от патологоанатома?
«Примерно когда погибла группа людей, - сказал Дженкс. «У нее был список имен».
"Кто?"
«Я только что взглянул на это, - сказал Дженкс. «Выглядело как имена навахо, но я действительно не изучал это».
Лиафорн снял шляпу и сел.
«Расскажи мне об этом», - сказал он. «Когда она вошла, все, что вы можете вспомнить.
И скажи мне, почему этот бизнес с костяными бусинами заставил тебя подумать об Онесолт.
- сказал ему доктор Дженкс с довольным видом.
Ирма Онесолт пришла утром, примерно два месяца назад. Может, еще немного. Если это было важно, возможно, он смог бы указать дату. Он знал ее немного раньше. Она приехала повидаться с ним еще тогда, когда на Шипроке еще работал завод полупроводников, желая узнать, вредна ли такая работа для здоровья. И с тех пор он пару раз видел ее.
Дженкс помолчал, приводя свои мысли в порядок.
«Что за дела?» - спросил Лиафорн.
Длинное бледное лицо Дженкса выглядело слегка смущенным. - «Ну, однажды она хотела получить подробную информацию о паре болезней, о том, как они лечатся, нужна ли госпитализация, на какой срок и так далее. И однажды она хотела знать, могла ли смерть от алкоголя, которую мы имели здесь, быть убицством ».
Дженкс не сказал, кто был убит. Ему не нужно было говорить. Ирма Онисолт была бы заинтересована, подозревал Липхорн, только если бы виновата была полиция, и предпочтительно полиция племени навахо. Ирма Онесалт не любила полицию, особенно полицию навахо. Она называла их казаками. Она назвала их угнетателями народа.
«На этот раз у нее был с собой лист бумаги - только имена, напечатанные на нем. Она хотела знать, могу ли я просмотреть свои записи и найти дату смерти каждого из них ».
"Не могли бы вы вспомнить?" - спросил Лиафорн.
«Может быть, несколько из них. Только если они умерли в этой больнице или мы по какой-то причине провели патологоанатомическое обследование. Но вы знаете, как это работает. Большинство семей навахо не разрешают вскрытие, и обычно они могут его остановить по религиозным мотивам. У меня будет запись об этом, только если они умерли здесь, и то только если была какая-то веская причина - например, подозрительные причины, или ФБР было заинтересовано, или что-то в этом роде.