Он неуклюже нащупал здоровой левой рукой кнопку вызова дежурного, нашел ее, нажал, взглянул на часы. За стеклом его слепил свет. Далеко на востоке над Цодзилом, Бирюзовой горой, надвигалось облако. Дождь? Слишком рано говорить об этом и слишком далеко на востоке, чтобы упасть на резервацию, если она действительно перерастет в грозу. Он свесил ноги с края кровати и сел, ссутулившись, ожидая, пока утихнет головокружение, чувствуя странное, жужжащее чувство отстраненности, вызванное тем, что они дали ему, чтобы он уснул.
«Хорошо», - сказал голос позади него. «Я не ожидал найти тебя в постели».
Это был Дилли Стрейб. На нем была летняя форма ФБР, темно-синий костюм-двойка, белая рубашка и галстук.
«Я еще не встал с постели», - сказал Лиафорн. Он указал на дверь туалета. «Посмотрите вокруг и посмотрите, сможете ли вы найти мою одежду. Тогда я встану с постели.
В левой руке Стрейб держал папку с делом. Он бросил его к изножью кровати Лиафорна и скрылся в шкафу. «Подумал, ты хотел бы взглянуть на это», - сказал он. «Кто-нибудь скажет вам, что случилось?»
Лифорну пришло в голову, что у него болит голова. Он глубоко вздохнул. Его обед, казалось, состоял из тарелки дымящегося супа, небольшого зеленого салата и чего-то, включая курицу, которая обычно выглядела бы аппетитно. Но теперь живот Лиафорна словно перевернули на бок. «Я знаю, что случилось», - сказал Лиафорн. «Кто-то выстрелил мне в руку».
«Я имел в виду после этого», - сказал Стрейб. Он бросил униформу Лиафорна у изножья кровати и его ботинки на пол.
«После этого ничего не помню», - сказал Лиафорн.
«Что ж, чтобы понять суть дела, парень сбежал и оставил тело Бисти».
"Тело Бисти?" Лиафорн потянулся к папке, переваривая это.
«Выстрелы», - сказал Стрейб. "Дважды. Наверное, из пистолета. Наверное, тридцать восемь или около того ».
Лифорн извлек отчет из папки. Два листа. Он читал. Он взглянул на подпись. Кеннеди. Он вернул отчет Стрейбу.
"Что вы думаете?" - спросил Стрейб.
Лиафорн покачал головой.
«Думаю, становится интересно», - сказал Стрейб. Это означало, что Липхорн понял за полжизни, проведенной в сотрудничестве с федералами, что люди с влиянием и большим числом подчиненных государственных служащих начинают думать, что у них больше тел, чем можно вежливо похоронить. Он снял свою больничную рубашку, поднял майку и задумался, как надеть ее, не двигая правой рукой больше, чем это было необходимо.
«Я думаю, нам следовало держать этого индейца взаперти некоторое время», - сказал Стрейб. Он усмехнулся. "Я полагаю, это опровергает очевидное". Смешок превратился в смех. «Я уверен, что его врач порекомендовал бы это».
«Вы думаете, мы могли заставить его передумать? Расскажи нам, что он имел против Эндочини? » - спросил Лиафорн. Он задумался на мгновение. Если бы они снова взяли Бисти под стражу, Лиафорн планировал попробовать старый-старый трюк. Традиционная культура допускает ложь, если она не причиняет вреда, но ложь можно повторить только трижды. В четвертый раз это вовлекает в обман. Он не мог воздействовать на Бисти напрямую, потому что Бисти просто продолжала отказываться говорить что-либо об Эндочини, костяных бусинах или колдовстве. Но, возможно, он мог бы поработать над косвенным. Может быть. Возможно, нет.
«Я не уверен, - сказал Лиафорн. Он был еще менее уверен, что мог бы уговорить Стрейба поставить свою подпись на той жалобе, в которой они нуждались. Это была особенно неряшливая работа, это дело человека, который, казалось, думал, что застрелил человека, которому на самом деле было нанесено ножевое ранение. И все эти годы ФБР не обманывало налогоплательщиков, вмешиваясь в грязные дела. Стрейб был хорошим человеком, но он не прожил бы двадцать лет в джунглях Агентства, не усвоив уроки, которые они преподают.