Его звонок приняла другая телефонистка и соединила с номером посла. По идее в трубке должны были послышаться короткие гудки, означающие, что линия занята, но в коммутаторе что-то сработало. И Кардью невольно подслушал чужой разговор.
– Но посол был на концерте.
– Это не означает, что в его номере никого не было, – нетерпеливо возразил Шамбрэн.
– Лакост! – воскликнул я. – Он только что приходил ко мне и сказал, что говорил с Кардью, но, получается, когда тот звонил в "Валдорф" второй раз.
– Теперь мы можем действовать, – Шамбрэн наклонился вперед. – Что бы вы сделали, если б вклинились в чужой разговор?
– Попытался привлечь внимание телефонистки.
– Разумеется. Подождал бы минуту, думая, что телефонистка все поймет сама. А потом, если бы услышал что-то интересное, стал бы слушать дальше. Это не в правилах хорошего тона, но такое возможно.
– Я наверняка слушал бы до конца.
– Затем, потрясенный услышанным, мог вспомнить и о телефонистке. Пару-тройку раз нажал бы на рычаг, чтобы она прервала связь. А если б она не отреагировала, положил бы трубку.
– И что из этого?
– А то, что разговаривающие по щелчкам, вызванным движениями рычага, поняли бы, что к ним кто-то подключился.
– Но разве они могли узнать, кто именно?
– Нет, если только Кардью не сказал: "Телефонистка! Вы меня не правильно соединили!" И кто-то из собеседников узнал его голос. Может, этого и не случилось. Может, он просто положил трубку. Но говорившие не на шутку перепугались.
Они тут же прекратили разговор и стали ждать, пока послу позвонят вновь. И вскоре раздался звонок. Кардью хотел поговорить с послом. Так или иначе, наши собеседники догадались, кто их подслушал.
Я на мгновение задумался.
– Такое возможно, сэр, но вы не учитываете временной фактор. Сразу после разговора с Лакостом Кардью позвонил мне. Меня задержали минут на двадцать. Но этого времени не хватило бы Лакосту, чтобы добраться сюда из "Валдорфа", подняться в номер Кардью, убить его и покинуть "Бомонт".
– Если только Лакост не мог позвонить кому-то в отель, чтобы тот убил Кардью, – возразил Шамбрэн.
По моей спине пробежал холодок.
– Макс Кролл! – воскликнул я. – Он значится в списке Салливана. И уже находился в отеле.
– Кролл – кандидат номер один. Джерри проверяет сейчас, что он делал вчера вечером, – Шамбрэн помрачнел. – С тех пор, как я стал управляющим этого отеля, впервые опасаюсь полностью доверять моим служащим. Как я вам вчера говорил, эти люди готовы заплатить сколько угодно, лишь бы добиться своего.
– Что же мог услышать мистер Кардью? – задал я риторический вопрос.
– Если б мы это знали, то не ломали бы сейчас голову.
Глава 2
Возвращаясь в кабинет, я размышлял над словами Шамбрэна.
Его версия подслушанного телефонного разговора пока не подтверждалась фактами, но представлялась мне весьма логичной. Жан Лакост не значился в списке Салливана, но посол там был, а Лакост, его личный секретарь, скорее всего, подчинялся ему во всем. И Кролл, Кролл, или кто-то еще, получающий деньги от торговцев наркотиками, должно быть, уже шел к номеру Кардью, когда я разговаривал со стариком по телефону, сидя за столиком в "Гриле". Пожалуй, хоть этим я мог успокоить свою совесть. Я не успел бы спасти старика, даже если б не задержался в вестибюле из-за Лили Дориш.
Едва я вошел в приемную, Шелда как-то странно посмотрела на меня.
– Ты мне ничего не сказал!
– Что я должен был сказать?
– Ты не предупредил, что у тебя с ней встреча.
– С кем?
– Мадам Жирар. Она расположилась в твоем кабинете.
Гулко стукнуло сердце.
– В любезности тебе не откажешь.
– О чем ты?
– Ты сказал, что я лучше ее.
– При чем тут любезность, – я не слышал, что говорю.
Жульет Жирар в моем кабинете!
– Помоги ей, если сможешь, Марк, – внезапно Шелда стала серьезной.
– Помочь?
– Она в беде. Это видно с первого взгляда. Я не в обиде, что она красивее меня. Помоги ей.
На мгновение я даже забыл о Жульет Жирар.
– Ты – молодец, – улыбнулся я Шелде.
Когда я вошел в кабинет, Жульет Жирар стояла у окна и смотрела на парк. Она резко обернулась при звуке закрывающейся двери. Мгновенно я понял, что Жульет ожидала увидеть кого-то другого. Она подняла руку и прижала батистовый носовой платочек к алым губам. Шелда могла бы в подробностях описать ее наряд. Я-нет. Что-то темное, жакет, отороченный мехом, маленькая шляпка с вуалью, скрывающей широко раскрытые близорукие глаза.
Меня, конечно, задела такая встреча.
– Мистер Хаскелл? – спросила она.
– Мадам Жирар?
– Я знаю, что вы – друг Диггера. Вчера вечером я видела вас с ним в баре "Трапеция".
– Мы лишь недавно познакомились, – ответил я.
– Значит, мы окажемся перед вами в еще большем долгу.
Я уставился на нее. Она, должно быть, поняла, что я не знаю, о чем идет речь.
– Диггер не просил у вас разрешения на нашу встречу в этом кабинете?
– Боюсь, что нет, но я рад вашему приходу.
Слабая улыбка шевельнула губы, и лицо ее словно осветилось изнутри.
– Он не изменился, – прошептала она.
– Он назначил вам встречу здесь?
– Записка… Полчаса назад мне под дверь подсунули записку с просьбой встретиться с ним в вашем кабинете в половине одиннадцатого.
– И вы… взяли и пришли?
– Взяла и пришла, – она гордо откинула голову. – Вы бы не спрашивали, если б не знали нашего прошлого, мистер Хаскелл.
– Мне известно лишь то, о чем писали газеты, мадам Жирар, – ответил я. – Я также слышал, как ваш муж, очень сердитый, предложил Диггеру держаться от вас подальше.
– Бедный Шарль, – в ее голосе слышались искренняя озабоченность и жалость. – Он уехал в аэропорт встречать Бернарделя, – она посмотрела мне в глаза. – Поверьте, мистер Хаскелл, я пришла сюда не потому, что хочу предать его. Он – мой муж, и я обязана хранить ему верность. Но… но я не могу жить… не получив ответа на мучающие меня вопросы. Я должна знать, как все было на самом деле.