Стюарт не был уверен, идет речь о пузырях в джакузи или в хрустальном шаре. Он, безусловно, чувствовал бы себя не слишком удобно, стянув трусы фирмы «Маркс энд Спаркс» и застряв здесь с этой оравой. Самый неприятный свой жизненный опыт он приобрел подростком на поле для регби.
— Как-нибудь в другой раз, — ответил Стюарт фразой из англо-американского разговорника.
— Вы даже не представляете, что теряете, дружище!
В оружейной комнате (именно здесь, а не за столом люди заканчивали все начатые беседы на этой вечеринке) разглагольствовал Пец. Когда «в очередной раз» время придет, он будет готов со своим уравнителем «защищать мой дом, мой народ».
Пропустив начало, Стюарт не понял, собирается ли Пец защищать свой народ от бунтовщиков или от полиции. Один сценарист, который просмотрел синопсис «Крадущейся тени», зажал его в угол и четверть часа читал ему наставления: Стюарт должен изменить героя, сделав его вместо полицейского гангстером. «Коп — естественный враг черного человека, Финн. Мы должны перестать делать копов героями».
Сочинитель несколько отвлекся от темы, разразившись диатрибой против всех актеров, которые запродались полиции, играя героев-копов: Пуатье, Вупи, Мерфи, Вашингтон. Он как раз прохаживался по «Убийце полицейских», когда кто-то напомнил ему, что Айс Ти играл копа в «Нью-Джек-Сити».
Пец нагрузился еще большим количеством оружия. «Шоколадки» обвешали его пистолетами, словно новогоднюю елку для террористов. Стюарт видел «Эльфийский патруль», последний хит Пеца, и был о нем не самого высокого мнения. Его коронной фразой было «Сука, дерьмо долбаное!», так же назывались его самый продаваемый CD и скретч-рэп-сингл. Пец играл копа в «Эльфийском патруле», и Стюарт ехидно подумал, не упомянуть ли об этом во время следующего пассажа сценариста.
Теперь Пец был полностью оснащен — его витрина опустела, и он нацепил на себя все свое оружие, — и ему захотелось веселья. Одна из девчонок, в волосах у которой была пробрита широкая полоса, взгромоздилась на табурет и закапала ему из пипетки жидкость в оба глаза.
Стюарт полагал, что накачивать зонком ходячий склад оружия не слишком разумно. Пец одобрительно вопил и потрясал своими пушками, лязгая, как телега старьевщика. Раньше или позже он начнет палить. Если будет не слишком обдолбанным, он сделает это во дворе, потому что это его дом; а если слишком, так он может себе позволить поменять потолок или стенку. А может, даже и гостей.
— Слыхали про то, как Мулдон кинул гранату в бассейн Майка Овица? — спросила Летиция.
Всякий раз, как Стюарт оказывался рядом, Летиция была очень мила. Звезда серии «эротических триллеров» «Бархат», спрятанных в видеомагазинах на самых верхних полках с пометкой «Детям до 17 смотреть не рекомендуется». У Стюарта в кармане блейзера лежала карточка Летиции: пластиковая со встроенным чипом, и, если ее погладить, она шептала имя и номер телефона владелицы.
Прошлой ночью: гараж, битком набитый покойниками. Сейчас: бассейны, кинозвезды. Лос-Анджелес его совсем запутал. Город переменчивых настроений.
— Стюарт Финн? — спросил молодой человек в очках с тонкой золотой оправой.
Когда они обменивались рукопожатием, Стюарт понял, что на молодом человеке хирургические перчатки. В последние дни он уже такое видел. Очередная причуда озабоченных сохранением здоровья, АНТК: абсолютно никаких телесных контактов.
— Осмен Коллинз, — назвался тот.
Пальчики Летиции с алыми кончиками скользнули вверх-вниз по пуговицам рубашки Стюарта. Ему подумалось, что уж она-то не боится телесных контактов!
— Я из Реалити-програм, канал сто восемьдесят семь. Криминальные вести. Мы слышали, что вы были на месте происшествия на Обрегон-стрит?
— Обрегон-стрит?
— Гараж.
Стюарт сообразил, что Коллинз имел в виду.
— Мы делаем дополнительный репортаж и хотели бы договориться насчет интервью.
Коллинз говорил монотонно и без выражения. Стюарту показалось, что ему неловко.
— Боюсь, что я подписал контракт с департаментом полиции Лос-Анджелеса, — пожал плечами Стюарт. — Одно из условий моего участия в патрулировании: я не должен ничего обсуждать со СМИ.
— Разумеется. Но контракт можно и обойти.
— У меня впереди еще пять ночей, — ответил он, взглянув на свои часы. — На самом деле мне пора. Патрулирование начинается в полночь.
— Насчет Обрегон-стрит есть серьезные вопросы, — настойчиво продолжал Коллинз. — Рюи заявил, что конкретных подозреваемых нет.