Две недели спустя Ларри вернулся с работы домой и нашел на письменном столе записку.
«Дорогой Ларри!
Я знаю, ты можешь все неправильно понять, и только надеюсь, что ты представляешь, как мы с Кэролайн волнуемся за тебя. Но я много об этом думала и даже обратилась один раз за профессиональной консультацией, а потому считаю, что сейчас это для нас — единственно правильное решение. Особенно для Кэролайн, которая находится в самом нежном возрасте. Пожалуйста, не пытайся звонить, так как я велела маме какое-то время не говорить, где мы. Пожалуйста, пойми: я вовсе не хочу причинить тебе боль, а так, возможно, будет лучше для нас обоих. Надеюсь, что ты справишься со своими трудностями, а я всегда буду мысленно с тобой.
Шеррил»
— Ларри, ты не должен постоянно хандрить. Все наладится — надо только немножко подождать. Я чувствую, в твоей жизни намечаются перемены к лучшему. Но сначала ты должен стать повнимательнее на работе. — Марти присел на краешек стола Ларри. Он автоматически теребил зажим на прозрачной пластиковой папке. — Я тебе говорил, что Хендерсон вчера спрашивал о тебе? Спрашивал о тебе персонально. Нет, я вовсе не хочу, чтобы у тебя крышу снесло, но если уж Хендерсон тобой интересуется, то наверняка и все остальные парни из руководства постоянно мусолят твое имя. Хендерсон — неплохой парень, Ларри. Совсем неплохой. Но возникло некоторое беспокойство… искреннее беспокойство относительно того, как ты в последнее время справляешься со своими обязанностями. И не думай, что я не понимаю. Ларри, я очень за тебя переживаю. Мы с Беатрис тоже пару раз были на грани развода. Мне даже страшно себе представить, что бы я делал без Бетти и ребятишек. Но ты должен держать хвост пистолетом, приятель. Полный вперед! И помни, я на твоей стороне!
Сидя за столом, Ларри сделал несколько аккуратных пометок на листе линованной бумаги. За последние пару недель повторяемость снов увеличилась: прямая на графике пошла вверх. Нередко три, иногда четыре раза за ночь он просыпался, включал ночник и тянулся за ручкой и блокнотом на тумбочке. Делал лихорадочные записи об особенностях местности и характеристиках подвидов, в то время как аромат леса, пустыни и тундры постепенно вытеснялся запахами грязных простыней, остатков готовых замороженных обедов и дезодоранта для дома «Джонсон и Джонсон».
— Я не шучу, Ларри. Я не могу постоянно тебя покрывать. Мне необходимы определенные обязательства. Мне надо наконец увидеть, что ты действительно стараешься. Тебе надо начать посещать Дейва Бодро на четвертом этаже. Это наш консультант по стрессам у работников. Но это вовсе не означает, что он какой-то там паршивый психоаналитик. Я знаю, что ты о них думаешь. Дейв Бодро — нормальный парень, как ты или я, которому посчастливилось набраться опыта в такого рода делах. Ну что, договорились? Как тебе такая идея? Нормально?
— Конечно, Марти, — сказал Ларри. — Я ценю твою поддержку, правда, ценю. — Он достал еще один лист бумаги из пачки.
«Абсцисса, — думал он, — это реальное время. Ордината — время сна». Сверху листа он нацарапал слово плейстоцен.
— Мне теперь сны снятся чаще, чем когда-либо, — сказал Ларри Дейву Бодро в четверг. — Иногда по шесть раз за ночь. Посмотрите, я все записал. — Ларри открыл большую красную папку, порылся в кипе бумажек и достал лист линованной бумаги. — Вот, прошлая пятница. Шесть раз. — Он держал листок над столом и тыкал в него пальцем. — А в воскресенье — семь раз. И это еще не самая главная часть. Я еще до нее не добрался.
Дейв Бодро сидел за столом и слегка раскачивался на вращающемся стуле. Он ради приличия бросил взгляд на диаграмму. Затем стал рассеянно рассматривать постер, изображающий прибой на Таити. Он услышал, как снова звякнул держатель папки.
Ларри стал придвигаться к столу, пока ручки кресла не уперлись в него.
— Мне все чаще и чаще снится плейстоцен, ледниковый период. Великая охота, когда человек и волк охотились вместе — в одной стае, в одном сообществе — в поисках общей добычи на ледяных просторах под холодным солнцем. Это что-то значит? Может, это, и есть возвращение к истокам?
Бодро небрежно раскрыл картонную папку, лежавшую на столе.
ЧАМБЕРС ЛОУРЕНС
ОТДЕЛ СНАБЖЕНИЯ И СЕРВИСА
РОДИЛСЯ: 3-6-45. ГЛАЗА: ГОЛУБЫЕ
— Не поймите меня превратно. Да шучу я, шучу. Конечно, все эти архетипы — бред собачий. Все это совершенно разные вещи, даже рядом не стояли. Это, прости господи, вовсе не воспоминания. Когда мне снится волк, я и есть волк. Я был волком в Нью-Йорке, Монтане и Бейруте. Это словно время и пространство, сон и явь, раскрываясь, соединяют меня со всем, со всем реальным. Я живу только одной жизнью, вы понимаете? Жизнью охотника и добычи, сном и явью, кровью и душой. Это так зрелищно, вы не находите? Вы когда-нибудь слышали нечто подобное?