Казалось, он и сам пытается побороть замешательство от встречи с нами. Мы стояли вокруг него, ожидая, как поступит Фромм. Когда Фромм расположился на продавленном диване, мы расселись по обе стороны от него.
Фромм оглядел молодого человека с головы до пят.
— Присаживайся. Как тебя зовут, парень?
— Рэндолл Басс, сэр, но все обычно зовут меня просто Басс.
Басс сел на новый складной стул — последнее приобретение Квинелл.
— Значит, говоришь, хотел бы подремонтировать наш дом? Ты плотник? Маляр?
Басс сложил руки на коленях. Его перепачканные краской штаны цвета хаки были настолько коротки, что были видны голые лодыжки и изрядно поношенные мокасины. Он заерзал на стуле, и я увидела, как под его выцветшей голубой футболкой перекатываются мышцы.
— Да, сэр. Я перестроил одиннадцать домов от фундамента до крыши. Начал строить в тринадцать лет. У меня есть лицензии почти на все работы, от электричества до канализации. Большой опыт. Есть и рекомендательные письма, если угодно.
Краешком глаза я увидела, как Лайла вытирает слюну в уголке рта. Она пугала меня больше всех. У нее всегда отличный аппетит.
Я решила вмешаться:
— Папа, последние лет пять ты жаловался на то, что мы живем в развалюхе, и говорил, что лучше уж ее совсем разломать. Так дай ему такую возможность. Что мы теряем?
Фромм откашлялся.
— Что ж, Челси, если вы с сестрой хотите дать этому молодому человеку — а заодно и мне с вашей мамой — дополнительную работу по дому, то, полагаю, стоит посмотреть, на что он способен. — И «папочка» посмотрел на Басса: — И во что обойдется мне такой молодой человек, как ты?
Квинелл выгнула спину.
— Погоди, папа, надо бы поаккуратнее с наследством. Нельзя же так сразу взять и всё разрушить.
Фромм взглянул на нее.
— Чеки подписываю я. А ты свои переживания можешь оставить при себе. Если, по-твоему, этот парень собирается надуть нас, так сразу и скажи.
Квинелл потянула носом воздух и вздохнула, сдаваясь.
— Как скажешь.
Басс заулыбался:
— Я думаю, вы останетесь довольны моими расценками, сэр. Могу я осмотреться, чтобы понять, на что обратить внимание, а потом составлю для вас смету расходов?
— Что ж, отличная мысль, мой мальчик. Вот тогда и вынесем взвешенное решение. Что скажешь, мама?
Квинелл отвернулась.
— Ладно.
Басс поднялся, кивнул каждому из нас, при этом на мне он задержал свой взгляд чуточку дольше, чем на других, и отправился составлять смету. Оставшись одни, мы принялись за свои «расчеты».
Лайла терпеть не могла, когда с жертвой так возятся. Ее распирало желание поскорее разделаться с этой добычей. Квинелл же больше нравилась игра с жертвой, чем процесс еды. Мы же с Фроммом всегда были сговорчивые. Как нам удавалось жить вместе и при этом оставаться довольными друг другом, ума не приложу, но на этот раз все было по-иному. Я хотела, чтобы игра продолжалась как можно дольше. Мне хотелось понять, какие силы движут мною и что будет дальше.
— Дали бы хоть попробовать его, — облизнулась Лайла.
Это она снова приняла образ зверя.
Квинелл покачала головой.
— Ты становишься такой… отвратительной, когда так говоришь. Ну неужели, дорогая, тебе не хочется почувствовать вкус страха в его крови, когда будешь отрывать плоть от костей?.
При этих словах морда у «мамочки» вытянулась, да и Квинелл, похоже, потеряла самообладание.
Фромм поднялся и прорычал:
— Да заткнитесь вы обе. У нас тут возле дома ужин бродит, точно рыба, которая вот-вот клюнет, так что не торопите события. Челси, ты умеешь найти подход к молодежи. Почему бы тебе не пойти и не использовать все свое очарование?
— Не знаю, Фромм.
Я сидела неподвижно. Я была самой младшей из них и вела себя соответствующим образом.
— Есть у меня предчувствие. Что-то тут не так. Не то что-то. — Я смотрела в окно, нахмурившись: — Что-то беспокоит этого Басса.
— Да не слушайте вы ее! — прорычала Лайла. — Просто она хочет, чтобы он ей целиком достался.