Басс был за домом. Нагнувшись, он засунул голову в дыру, через которую мы когда-то залезали в логово. Раньше здесь была железная решетка, защищавшая вход. Подходя к нему, я принялась мурлыкать что-то себе под нос, чтобы не напугать его своим появлением. Он вытащил голову из дыры и внимательно посмотрел на меня.
— А, привет, мистер Басс. Не обращайте на меня внимания. Смотрите не упадите в старый колодец и не споткнитесь об эти дурацкие корни индийского фикуса.
Я изобразила на лице свою лучшую улыбку.
— Все будет хорошо.
И его голова снова исчезла в дыре.
— Увидели что-нибудь интересное?
Он что-то пробормотал. Я подошла к нему поближе и встала рядом:
— Не слышу вас. Хотите лимонаду или еще чего-нибудь? Тут сегодня жарко.
Басс снова высунулся из дыры и, улыбаясь, посмотрел на меня.
— Воды, пожалуйста. Безо льда. — Он прикрыл глаза рукой от солнца.
Я кивнула и повернулась, чтобы побыстрее уйти прочь, прежде чем он увидит, как у меня краснеют лицо и шея.
Когда я вернулась, Басс сидел на перевернутом тазу, который валялся на дорожке, ведущей в долину. Лучший вид отсюда был на закате, но ему, казалось, и сейчас тут нравилось. Он осушил стакан и поставил его на землю.
— Спасибо.
С минуту он пожирал меня глазами, потом отвернулся.
— У нас тут, наверное, ремонта на сотни долларов.
— Да, мэм, это так.
— И мы сделаем вас богатым?
Он ухмыльнулся:
— Я тщательно, не торопясь, делаю свою работу, но так много не заработаешь. Обычно я договариваюсь о цене заранее.
— Тогда зачем же вы занимаетесь этим?
Я села рядом с ним на таз. Места было немного, и мы касались друг друга бедрами.
— Люблю это дело, вот и все. Мне нравилось строить и ремонтировать еще тогда, когда впервые ухватился за стенку детской кроватки. Родители любят рассказывать, как я пытался починить ночник, когда мне не было и двух лет.
— И починили?
Я чувствовала запах его кожи. Запах его пота напоминал мне запах ярь-медянки,[22] мускуса и кожи, долго находившейся на солнце.
— Обжегся. А ночник и не был сломан.
Он рассмеялся. Смех у него хороший. Искренний. Не такой, какой я привыкла слышать днем и ночью.
— Если вы не много зарабатываете, на что же вы живете?
Теперь и он меня понюхал. Я увидела, как раздуваются его ноздри, едва он почувствовал запах феромонов.[23]
— Видите ли… Я счастлив, когда у меня есть что поесть, когда есть крыша над головой и когда я здоров. Если жить просто, то много и не надо. Все, что мне нужно, — это минимум комфорта и любимое дело.
Все, что во мне было человеческого, утонуло в чувстве вины, когда он заговорил о том, как хорошо делает свою работу, о том, как мало ему нужно, тогда как я в жизни в основном только тем и занимаюсь, что разрушаю человеческие жизни, и разрушаю так, что восстановить их уже нет возможности. И до сих пор не научилась ничему другому. Мне впервые захотелось пощадить человека. Пусть я еще поголодаю, но поброжу пока в темноте. В неизвестности.
— Вам, должно быть, хорошо и покойно, — вздохнула я.
Он повернулся и пристальнее посмотрел на меня:
— Ну, а вы? Живете здесь в самой глуши…
— Я? Я готовлю еду. Много читаю. Притом жадно. Смотрю, как времена года сменяют друг друга.
Мне не хотелось лгать ему. Он настолько честен, что ложь показалась бы вульгарной.
— Негусто. А чего вы ждете?
Он перестал изучать меня и перевел взгляд на забор. Тот был похож на ряд посеревших шатающихся зубов, которые вот-вот начнут выпадать.
— Может, жить в глуши и есть то, что мне нужно.
Он непонимающе посмотрел на меня. Я улыбнулась и поднялась.
— Хотите прогуляться, посмотреть, что там в долине?
Он кивнул. Пока мы шли, он чесал затылок и нервно теребил свою одежду.
— Это владения вашего папы?
— Ну, это долгая история, но если коротко, то мы совсем недавно получили в наследство дом и какие-то деньги от папиного брата. Папа, к счастью, навестил своего брата, когда тот умирал, и ему некому было все это оставить. Папа вызвал нас, и с того времени мы здесь.
— А в школу вы в городе ходите?
Он сорвал ветку и принялся размахивать ею в воздухе, да так, что казалось, будто это ветер свистит в дубовой роще.
— Нет. Меня с детства учили дома. Я люблю читать, а это значит, что в конце концов я буду знать столько же, сколько и тот, кто ходил в школу. А вы?
— Гм. Я учился в университете Дьюк,[24] где получил степень бакалавра общественных наук, но я это сделал лишь для того, чтобы были довольны мои родители. Они всю жизнь копили, чтобы мы с сестрой получили образование. Моя сестра преподает в Ратгерсе.[25] Когда закончилось мое обучение, мне захотелось лишь одного — снова заняться ремонтом.
22
Ярь-медянка — зеленые или голубоватые отложения, формирующиеся со временем на меди, латуни или бронзе.
23
Феромоны — собирательное название веществ, продуктов внешней секреции, выделяемых некоторыми видами животных и обеспечивающих химическую коммуникацию между особями одного вида.