— Адриан? Адриан, Адриан, Адриан, — словно молитву шептала я и была услышана какими-то неизвестными божествами, потому что за кустами виднелась чья-то шевелюра. Человек лежал лицом вниз, и издалека было не очень понятно, кто он, и жив ли вообще, но сердце мое забилось чаще, зная, что поиски мои окончены, зная, что я нашла Его.
На негнущихся ногах я медленно приблизилась к телу. Протянула руку, касаясь обнаженного плеча. Был ли он холодный или я просто перестала верно воспринимать температуру? Пришлось напрячься, чтобы перевернуть его на спину, но мной руководило отчаяние, а для него нет ничего невозможного. Его лицо было спокойно. Длинные тени ресниц придавали Адриану более молодой вид, на щеке красовалась неглубокая царапина, расслабленный рот почти улыбался. Дрожащими пальцами я протянула руку к его запястью** и попыталась нащупать пульс, но постоянно промахивалась, ощущая только шум в собственных ушах и холод, исходивший от Адриана.
— Прекрати улыбаться, — зло велела я ему. — Немедленно прекрати. Если ты думаешь, что можешь так просто сложить свои кошачьи лапки и умереть, то… — я смахнула гневные слезы. — Ты ошибаешься. Ты… ты победил его. Уложил этого маньяка бешеного, теперь мы должны жить долго и счастливо. Адриан, истории… истории это моя специальность, я знаю, как всё заканчивается.
Сквозь пелену слёз я плохо видела его лицо. Бережно погладив колючую щеку — где уж тут бриться, когда непутевую Иляну опять похитили — я скользнула пальцами в растрепанные волосы. Пригладила их. Вот теперь лучше. И только потом я опустила взгляд на глубокую рваную рану на его груди. Ту самую рану, из которой уже не текла кровь. Потому что не было больше ничего. Осталось только тело.
— И тогда Базилик Фэт-Фрумос*** сжег змия и ведьму дотла, так что ни в воде, ни в земле, ни в воздухе не осталось ни следа, — глухим одеревеневшим голосом шептала я. Нащупав холодную ладонь, я крепко схватилась за нее, второй рукой продолжая гладить Адриана по волосам. — Все будет хорошо. Все будет хорошо.
Неправда! Всё, что здесь происходит — неправда!
— Адриан! Ты не смеешь умереть! Не так! Не сейчас! В конце концов я лучше знаю! Я специалист, и я настаиваю! — я всхлипнула и мотнула головой, разбрызгивая слёзы. — Ну кто угодно! Это же вероятно! Пусть он будет жив! Мне нужно! Я не смогу! Пусть!
Мои мысли дробились между реальностью и вымыслом…
— И тогда попросил Базилик Фэт-Фрумос руки у прекрасной Иляны Косынзяны. И сыграли они свадьбу… — сбилась я и продолжила, подавляя дрожь в голосе. — Слышишь?! Свадьбу весёлую! И сам Солнце присутствовал на той свадьбе, опустошая жбан за жбаном за счастье своей сестры Иляны Косынзяны и мужа ее Фэт-Фрумоса****. Вот так все было, Адриан, поэтому вставай. Ты не можешь испортить сказку, слышишь?! — властно велела я, и если бы силой воли можно было пробуждать мертвых, он бы ожил в то же мгновение.
Вместо этого он стал еще более холодным. Пустая оболочка, в которой больше не было того, кого я любила. И тогда я рассердилась. Я была в ярости на мир, на Адриана, на Штефана, на всех и каждого, кто допустил, чтобы человек, которого я ждала всю жизнь, бросил меня самым неприемлемым образом. Злость кипела и бурлила во мне, не получая выхода, когда сквозь алую пелену ярости я увидела нечто до боли знакомое с детства.
______________________________________________________________
* Номер службы экстренной помощи
** Да, не самый надежный способ, но Иляна не врач, а напуганный влюбленный человек с травмами.
*** Фэт-Фрумос — один из главных героев румынской мифологии. Прозвище Базилик это почти отчество, поскольку парень был зачат от базилика, который понюхала его мать. Классическое непорочное зачатие.
**** Румынская народная сказка «Базилик Фэт-Фрумос и Иляна Косынзяна, сестра Солнца».
Глава 39, в которой Иляна узнает себя с новой стороны
Оранжевое пламя с розовыми всполохами снилось мне с самого детства с периодичностью до трёх-четырех раз в месяц. Пламя бывало разным, иногда оно беззвучно — ни единого шороха или треска — пожирало всё кругом: зверя, птицу, лес и дом.
сталь сгрызёт, железо сгложет, крепкий камень уничтожит, власть его всего сильней, даже власти королей
В другие дни огонь был мягким и почти ручным, он ласкался, как щенок, то прильнет к моим рукам, то умчится прочь. Иногда сны меня пугали, я просыпалась и бежала проверять спальни сестер и родителей, чтобы убедиться, что ни одна из комнат не объята огнём. В другие дни я пробуждалась с улыбкой на губах и осознанием того, что этот уютный жар никогда не причинит мне вреда.
И вот это же пламя я впервые в жизни увидела наяву. Самые яркие вспышки сосредоточились на огромной кровавой ране Адриана, но искорки блуждали по всему его телу. Я испуганно отшатнулась и взмахнула руками, пытаясь убрать огонь. Он же слегка взмыл вверх, подставляясь рыже-розовой пушистой гривой под мои ладони.
— Что ты... что ты такое? — прошептала я, приветливо почесывая его, словно котёнка или щенка. Ощущения были странные: не горячо и даже не тепло. Просто приятно и… мягко. Будто температура его была равна температуре моего тела и не ощущалась как нечто инородное, будто этот огонек был продолжением меня самой. — Так и есть, да? — спросила я у него.
Он весело встрепенулся.
— Ты сможешь ему помочь? Он… он мёртв?
Огонек побагровел и каким-то образом сделал такой вид, что я сразу поняла: он снисходительно поглядывает на меня, как на сумасшедшую. Как я могла подумать, что он будет лечить мертвеца?
— Извини, я просто… первый раз общаюсь со своей магией. Я только недавно узнала, что ты вообще у меня есть. Ещё не привыкла.
Огненная капля юркнула ввысь, потерлась о мою щеку, а потом вернулась к Адриану. Затаив дыхание, я следила, как волшебство делает то, что не под силу мне. Медленно стягивались края ран, сияя, уменьшались царапины, пока не исчезали совсем, являя взгляду чистую кожу.
— Адриан? — слабо и почти беззвучно окликнула его я. Слишком высоки ставки. Мне дали вкусить надежду. Если теперь окажется, что он всё-таки умер, я этого не переживу. Крушение надежд может быть куда хуже, чем бесплодная долина безостановочного отчаяния.
Он не произнес ни звука, не шевельнулись мягкие губы, не затрепетали длинные ресницы.
— Адриан? — медленно, невыносимо медленно, но в том же время невероятно быстро, я протянула руку. Холодное тело под моей ладонью осталось неподвижным. Не в силах больше сдерживаться, я всхлипнула и разрыдалась.
— Давай кефир в сметану обратим, — голос тихий и слабый, но он звучал! Знакомые глаза серо-голубого невероятного и невозможного цвета смотрели серьезно и вдумчиво.
— Что? — тупо спросила я и захихикала. Он нёс какую-то чушь, но больше всего на свете я хотела сказать ему: «продолжай, скажи еще что-нибудь невразумительное, я так рада, что ты жив».
— Кефир покажется сметаной*, — повторил он и протянул руку.
— Боже… Только ты, Адриан, только ты мог такое сказать… — расхохоталась я и вложила свою ладонь в его.
— Подумал, что смогу произвести на тебя впечатление таким образом, — ухмыльнулся он, и пусть эта ухмылка была лишь тенью прежней, Адриан был жив. Он жив!
Если я еще хоть раз попрошу о чём-то небеса, напомните мне об этом моменте. Он жив и будет жить! Могу ли я желать чего-то еще? Возможно, душ, завтрак, мазь от синяков и не меньше двадцати часов в постели, но какая же это ерунда по сравнению с чудом, которое только что произошло.
— Можешь считать, что произвёл, — улыбнулась я.
— Могу усилить, сказав, что ты невероятно горячая девушка. Буквально.
И только в этот момент я поняла, какой дурочкой была. Это не он был холодным, как лед, а моя температура выше, чем у обычного человека. Пламя моей магии, вероятно, обожгло бы любого другого, но для меня оно — ласковый котенок самой комфортной на свете температуры.