Оборотни в погонах

Он ожидал найти Эльвину в каком-нибудь сыром подвале, но обнаружил в комнате второго этажа главного здания. Комната, правда, была без окон, но вполне комфортабельная. Даже с душем, туалетом и телевизором.

Эльвина бросилась ему на шею.

— Я думала, ты не придешь, — прошептала она.

— Тебя здесь не сильно били? — озабоченно поинтересовался Крюков, разглядывая ее в поисках увечий.

— Нет, только пугали. Требовали сказать, где спрятаны номера счетов Ложкина.

Крюков бегло осмотрел комнату. При виде унитаза лицо его искривилось в болезненной гримасе. И тут позолоченный. Помешались они на золотых унитазах, что ли?

Дверь в комнату распахнулась, на пороге показался один из телохранителей Черкеса.

— Там этот, Чистильщик, — торопливо сообщил он.

— Что, взяли? — обрадовался Крюков.

— Не…

— Убили?

— Не…

— Опять ушел?

— Не…

Крюков подумал, чтобы еще можно спросить, но не нашел. Варианты иссякли. Решил пойти посмотреть лично. Эльвина неотступно следовала за ним.

Возле большого кабинета столпились братки-победители. Они горячо обсуждали какое-то событие. Крюков с Эльвиной с трудом протолкались сквозь их ряды. Если бы не могучий телохранитель Черкеса, им это вообще вряд ли удалось бы сделать.

Черкес с группой приближенных стоял посреди кабинета. Все смотрели на то место, где у нормальных людей висит люстра. Здесь люстра, роскошная, из бронзы и хрусталя, валялась на полу, разбитая вдребезги. Вместо нее под потолком болтался человек. Приглядевшись, Крюков узнал Толю Гарамнова.

За спиной сыщика тихо вскрикнула Эльвина. Хорошо, что в обморок не упала, хотя и попыталась. Он поддержал ее, помог сесть в стоявшее поблизости кресло. Потом вскарабкался на письменный стол. Ему подали стул. Сыщик поставил его на стол и влез на него. Теперь его лицо находилось чуть ли не на одном уровне с посиневшим лицом трупа.

Это действительно был киллер Гарамнов. Крюков пристально оглядел его. Потом почему-то постучал по правому плечу. Звук получился глухой, словно он стучал по дереву. Правый карман куртки повешенного сильно оттопыривался. Крюков осторожно засунул туда руку и быстро вытащил, словно наткнулся на змею. Братва внизу вздрогнула.

— Укололся, — пояснил сыщик.

Он снова залез в карман к висельнику и извлек из него большую обувную щетку. На ней корявыми буквами было нацарапано: «Черкес». Крюков бросил щетку авторитету.

— Это, кажется, предназначалось тебе.

Тот поймал ее, повертел в руках, прочитал. Потом осклабился и показал братве.

— Ха, сука, не успел! Самому пригодилось! Хотел бы я посмотреть, как он в петлю лез.

Крюков спрыгнул на пол.

— Я бы тоже хотел. Тем более, что залез он в нее не сам. У него правое плечо в гипсе. Он бы в жизни не смог в одиночку завязать петлю, зацепить за крюк и забраться в нее. Да и щетка лежала в правом кармане. Левой рукой он бы в левый карман и положил. Так что задушили его внизу, а потом подтянули петлей кверху. Думаю, экспертиза это установит.

— Так он что же, не Чистильщик? — озадаченно протянул Черкес.

— Не знаю, — развел руками Крюков. Но на твоем месте я бы пока особенно не высовывался. От настоящего Чистильщика у меня вот — сувенир остался.

И он помахал перед авторитетом серебряным пистолетом с золотым курком.

— Ладно, утро покажет, — сказал авторитет. — Поехали отсюда.

И все потянулись к выходу.

* * *