Ольга возмутилась:
— Под запретом… Конечно под запретом! Говоришь так, будто у вас в Саванне все иначе.
— Само собой иначе. У нас люди не особо считаются с оборотнями и колдуют столько, сколько могут и хотят.
— И вы позволяете? — Ольга закончила обработку ран, убрала в корзинку медикаменты, отставила ее и, присев на краешек пышного дивана, вопросительно посмотрела на гонца. — Вы просто так взяли и разделили силу с людьми?
— Как бы тебе пояснее растолковать? Здесь, в Гандвании люди сдались, почти полностью превратились в «придаток» оборотней, а в Саванне все иначе. Там человечество началось заново, стало играть по своим правилам, установило собственные порядки.
— Люди главенствуют над оборотнями?
— Пока нет, но их колдовство уже существенно сильнее нашего, — оборотень усмехнулся то ли грустно, то ли наоборот с одобрением. — Чутье подсказывает мне, пройдет десяток лет, и люди Саванны начнут охотиться на нас, как на дикое зверье, а потом доберутся и до вашей Гандвании. Вот увидишь.
— Все может быть, — не стала спорить Ольга.
Несмотря на могущество серогорских оборотней, на воспитание, на вбитые с детства догматы, она почему-то поверила Гэривэллу. Ведь, правда, может и такое случится. Вон, парикмахерша в салоне Вайлет про приворотные амулеты болтала. Маэйра, конечно, посмеялась над ней, но, может статься, зря смеялась?
Волки Черного дома
Эдриан мягко прошелся по траве, огляделся по сторонам.
— Ну? — сурово обратился к младшему волку, что отвлек его от позднего обеда своим донесением по якобы важному делу.
— Здесь мы с господином Убайей выследили ту девушку, что вы велели отыскать, — отчеканил молодой волк-переярок, которого звали Юстас. В отличие от обычных волков, оборотни ходили в переярках до двадцати лет, их волчий год пересчитывался на человечий возраст по принципу один к десяти. — Господин Убайя сказал, что поймает ее для вас. Меня он отправил предупредить.
— Предупредил? — хмуро оборвал подчиненного Эдриан. — И где девка? Где Убайя? Никого. Ты уверен, что оставил леопарда здесь?
— Да, — услужливо кивнул Юстас. — Совершенно уверен!
— Ладно… — демонстративно вздохнув, проворчал сын альфы. — Ладно, сейчас поищем…
Он потянул носом воздух и тревожно поморщился. В душистом аромате парковых сумерек четко проступил запах смерти. Эдриан крутанулся вокруг себя — точно, из-под ног потянуло кровью. Как он сразу не заметил? Оборотень сделал пару кругов по окрестным кустам — ничего. Запах так и остался на полянке с чуть примятой травой.
Эдриан вернулся на изначальное место, снова внимательно огляделся по сторонам. Его привлекло черное земляное пятно под кустом гортензии. На влажной после дневного полива почве отчетливо отпечатался след: слишком вытянутый для кошачьего, слишком короткий для волчьего, какой-то будто немного скошенный на сторону. Волк присел и принюхался — неместный этот след оставил, хоть ноты и знакомые. Так пахло от гостей-леопардов. Запах чужого материка. Но наследил под кустом не леопард…
В голову осторожного Эдриана полезли нехорошие мысли и подозрения. Он опять пришел туда, где примятый некошеный газон пытался спешно вернуть себе изначальную форму. Присел, провел рукой по зелени — подцепил ладонью частицы тягучей влаги, поднес к носу — фу-у-у! — воняет кровью и чужими слюнями. В памяти живо всплыл рассказ отца о монстрах Саванны — «не осталось ни косточки, ни клочка шерсти — лишь чисто вылизанная трава»… «Нет, бред, — успокоил себя Эдриан, — после вчерашней пьянки мерещится всякое. Убайя вернется с девчонкой, и у меня будет прекрасный вечер».
— Уходим, — старший наследник Черного дома властно кивнул своей свите и двинулся восвояси. Он выглядел невозмутимым, но в душе склизким комом ворочалась тревога. Звериное чутье подсказывало, что расслабляться не стоит. И отец, как назло, уехал в соседний город, забрав с собой всех матерых волков. По слухам там, в одной из пригородных деревенек отыскалась большая и бойкая собачья свора, решившая, видимо, оспорить владычество альфы и бросить ему вызов. Что ж, старый Гвидо вызов принял. И это хорошо! Не пристало шавкам тявкать на серогорского властителя. Одно плохо — сейчас в волчьем логове остались только переярки, щенки да бабы…
По дороге домой Эдриан всячески храбрился, пытаясь порадовать себя тем, что сейчас он старший волк в доме и всю неделю будет исполнять обязанности альфы, но тревожные мысли никак не желали убраться из головы. «Жаль, что не нашлась девчонка, — думал Эдриан, вспоминая неприметную и одновременно волнующую крошку Диз с губернаторского бала. Ее небесное платье, разительно выделяющееся на фоне всеобщего огня. — Вот ведь неуловимая дрянь! Так. Стоп. Платье!» Эдриан всегда придирался к нарядам переменчивых избранниц. Он никогда бы не взглянул на плохо одетую девочку, будь она хоть трижды хороша собой. Красивый бальный аксессуар должен быть запакован в дорогую обертку, а обертка девицы Диз превосходила все ожидания! Такие платья не продаются в ширпотребных лавках. Этот шедевр — дело рук великого мастера.