За все недолгое время знакомства Ольга не помнила у него такого голоса — глубокого, басовитого, словно морские валы, бегущие на берег в бурю.
— Тут вся земля наша. Вернее господина Гвидо и его сыновей: господина Эдриана, господина…
— Плевать мне на твоего господина, — перебил, не дослушав, Гэривэлл. — У меня здесь свои дела и я их решу.
— Ах ты! Да как ты! — «волчонок» запнулся от возмущения и забыл высокомерный, только что подготовленный текст, которым минуту назад собирался стращать пойманного чужака. — Юстас, разберись с ним.
— Успокойся, Димми. Он прикован к стене подвала, как я еще с ним должен разбираться? Пойдем отсюда, пусть повисит тут, подумает.
— А ты оказывается трус, Юстас, — громко раздалось из-за полуоткрытой двери, откуда-то с лестницы.
Несмазанные петли тоскливо взвыли, в подземелье ввалился забинтованный Эдриан. «Это я его так? Не помню… Не помню!» — в страхе подумала Ольга. Вот она какая — сила богомола. Он сам решает, кого и когда убить, и в нужный момент просто отключает человеческое сознание, вот так вот просто… а потом какие-то всполохи, обрывки, и почти никаких воспоминаний. Наверное, это даже не так страшно и сложно, как всегда думалось. Жаль, что богомол вырвался слишком рано, и Ольга не успела убить волка… сейчас бы уже наверное и не вспомнила.
Эдриан недовольно оглядел девушку, будто ждал, что она кинется к нему в ноги с извинениями и признаниями, а она не кинулась. Перевел взгляд на Гэривэлла. Тревожно. Вроде пленник, вроде висит на стене распятый, но страха почему-то не ощущает. Чужой страх волк бы почуял даже в зачатке — но тут его не было. Непоколебимое спокойствие гиены удручало и нервировало. Нужно было что-то с этим делать.
— Уж больно ты дерзкий, — отступая на пару шагов, оскалился Эдриан, надо бы выбить из тебя дурь.
— Валяй.
— Юста-а-ас! — Эдриан остервенело захлопал в ладоши, требуя действий от подчиненного. — Быстро разведи огонь.
— Зачем?
— Не спрашивай зачем, болван! А то и тебе дам урок послушания.
Младший волк со вздохом поплелся к дальней стене, прикрытой закопченным металлическим щитом, отодвинул его, открывая черный зев печи. Юстас вынул оттуда кочергу, поковырял ею в темноте. Копоть, да отсыревшие стародавние угли.
— Апчхи-и! Что дальше то? — он вопросительно взглянул на сына альфы. Тот закатил глаза.
— Сам догадайся.
Юстас не догадался, вернее, специально прикинулся дураком. Он представлял, к чему клонит Эдриан, а также понимал, что выполнять хозяйскую задумку придется скорее всего ему. Участвовать в пытках Юстас не любил. Ни с одной, ни с другой стороны.
— Я не понял вас, господин, — уточнил с надеждой, на что получил раздраженное:
— Жги его! — И потом, уже обращенное к пленнику, пронеслось по каземату, — Будем пытать тебя, понял?
— Пытай, — спокойно ответил Гэривэлл и нахально подмигнул волку.
Тот опешил на миг, зарычал, оскалился и злобно рванул кочергу из рук у нерасторопного Юстаса. С пытливым злорадством Эдриан окунул ее в огненное чрево камина, подержал, позволив раскалиться как следует, а после, смакуя момент, поднес к боку пленника.
— Настаиваешь? И что ты скажешь теперь?
— Ничего, — улыбнулся Гэривэлл. Его глаза вдруг закатились под веки, подернулись желтоватой мертвенной мутью. Голова неестественно свесилась набок, а губы разъехались в жутком оскале.
— Получай! — Волк с наслаждением и непониманием ткнул в могучий гиений торс раскаленным железом.
Полыхнула ткань. Запахло паленой кожей. Ольга еле слышно вскрикнула: «Гэривэлл».
Никакой реакции. Лишь свешенная к плечу голова чуть заметно мотнулась от сильного тычка. Пленник будто умер или уснул. Эдриан озадаченно выругался, взглянул на остальных, но те лишь плечами пожимали. Он хотел повторить попытку, но в этот момент в момент в подземелье спустился леопард. Заметив распятого на стене гонца, сердито фыркнул:
— Какой идиот додумался пытать? Можешь содрать с него шкуру, он даже не пикнет. Это гиена! Есть у них мерзкая уловка впадать в транс и не чувствовать боль, когда все становится слишком хреново. Не трать время, — Хила стремительно приблизился и грубо стукнул волка по руке. Кочерга гулко выпала на пол. — Смотреть тошно, как ты напрасно тратишь время. Однажды я полчаса душил подобную тварь — так и не смог прорвать ей глотку. Чертовы гиены! Слишком крепко слажены да ладно скроены… Так вот, я душил подобного гаденыша полчаса, бросил мертвого в кусты, а тот поднялся! Ожил. Бессмертные, дьявольские твари… Погоди-ка, — оборотень впился желтыми глазами в Ольгино лицо. — Я не ослышался? Девка пискнула его имя? Ты знаешь его, маленькая дрянь?