Она не стала озвучивать, что собирается Саванну. А куда еще ей бежать? В дом человеческих дочерей Маэйры, где прячутся (если капитан Грин сдержал обещание) Грэйс и Кристина — нельзя. Если отправится туда, волки обязательно выследят, обязательно найдут! А так — есть шанс, что следы последних из дев Мантидай затеряются в суете Ангелиополиса. Ей же, Ольге, надо бежать. Уезжать из страны. Покидать материк. Может быть там, на другой стороне земли она сможет найти убежище и защиту? Она попробует! Обязательно попробует. Она пойдет к моэдэ и напомнит ей о договоре, том самом, из-за которого Гэривэлл явился в Серогорскую столицу. Она скажет, что осталась единственной, пусть и не самой лучшей, из рода Мантидай, способной явиться на зов. Да, она не воительница, не могучий маг, но что теперь поделаешь? Быть может, грозная гиенья Мать поймет и не осудит ее? А Ольга будет просить защиты для себя, Грэйс и Крис! Защиты и поддержки. Больше ей не к кому обратиться…
— Я дам вам платье.
— Что, прости? — Отвлекшись от размышлений, Ольга рассеянно взглянула на мальчика.
— Я дам вам дорожную одежду моей матери. Ваше платье слишком заметное…
Ольга так и не узнала, что случилось с матерью мальчика, одежду которой она теперь носила. Прежнее платье сгорело в печи. Крошечной переносной печурке, что стояла на листе стали в углу фургона. Новый наряд был лучше: длинная юбка до щиколоток, кремовая блузка с высоким воротом, жакет в талию, грубые ботинки с тяжелыми каблуками и рифленой грубой платформой и крошечная потертая шляпка с брошкой-шестеренкой. Не золотой, а обычной — медной. Но Кристине все равно бы понравилось. Очень понравилось бы! Ее стиль.
За спиной хлопнула дверь фургончика, выпуская Ольгу в новую жизнь. Мальчик прокричал что-то на прощание. Мальчик, имени которого она даже не удосужилась спросить…
Неблагодарная! Оборотни Ангелиополиса не умеют уважать и благодарить людей. Не обучены, а жаль. Правда, уходя, Ольга стянула с пальца одно из своих золотых колечек и украдкой положила на стол. Только бы нашел, заметил, вместе с мусором на пол не стряхнул… мальчик. Нужно было от всего сердца поблагодарить его и спросить имя — уважить! А так… Неблагодарная…
Ольга мысленно обругала себя и разочарованно потрясла головой. Потеребила пальцами широкий ремень объемной сумки — еще один нужный подарок. Намотала на кулак поводок Билла.
Через полчаса она зашла в круглосуточный ломбард и оставила там кольцо с брильянтом и дорогие сережки, подаренные на совершеннолетие главой Мантидай. Не жалко. Хотелось скорее оторваться от дома, начаться заново. Стать новой, уверенной, решительной и сильной. Лучше всемогущей. Но пока были лишь тревога и страх. Страх, что ничего не получится, что догонят, поймают, убьют. А еще стыд и горесть. Кто она теперь? Мятежница, лгунья, убийца… несостоявшаяся.
Здоровенный бугай за стойкой обменял ценности на деньги. Проводил соловым взглядом хрупкую брюнетку с огромным горбатым черным псом и забыл о ее существовании.
Это мальчик попросил взять Билла с собой и отвезти его на родину — в Саванну. Единственное, что он попросил за свою помощь. Ни деньги, ни ценности. Только это. Он выкрасил шкуру Билла и Ольгины волосы в черный цвет смесью золы и какой-то тягучей дряни. Пять минут повоняло, потом засохло… а потом, засохшее, осыпалось на пол пылью, осадив на волосах неестественно тяжелый, блестящий, лоснящийся тьмою цвет.
Ольга и Билл шли вдоль бесконечной цепи особняков, мимо плакучих ив и трамвайных рельсов. Трамваи ночью не ходили. Пришлось выловить извозчика и доехать на нем до площади. Дальше — до павильона аэроэкспресса — он везти отказался. Торопился домой к семье.
Пришли. Павильон темнел на фоне неба округлой громадой. Поезда не ходили. Пришлось ждать до утра в привокзальной гостинице.
Запершись с Биллом в крошечном номере, Ольга до рассвета смотрела на улицу. Там Кровавая Луна очертила красным верхушки деревьев. С севера на нее ползли тучи, будто присланные на подмогу. Они одолели луну — закрыли собой. Исчезли кровавые блики, на душе стало немного спокойнее.
Поднялся ветер.
Нужно было хоть немного поспать, но Ольга все вглядывалась и вглядывалась в прореженный фонарями сумрак за окном.
Фонари качались, как бешеные, швыряемые темнотой. Они дергали за собой оброненные на землю блины масляного света… из стороны в сторону, из стороны в сторону…