– Скажи, а что за важное событие сегодня? – мысленно спросила она.
– Орнелла в этот день пришла в наш мир.
– О-о! А она не говорила, что у неё день рождение. Я подарок не приготовила.
В её голове раздался мягкий смех.
– Нет, Орнелла родилась в марте, а в этот день она прошла через Арку.
Эсме окатило смущение, она вновь показала себя невежественной дурой.
– Каждый год старейшина собирается потомков и проводит ритуал. Это одновременно грустный и радостный повод. Мы обращаемся к своим истокам, к родному миру и благодарим за новый дом.
– А тебе бы хотелось увидеть другой мир? – полюбопытствовала Эсме.
Её воображение тут же подсунуло яркую картинку: вместе с Рагнаром они пробираются по джунглям, а отовсюду нападают монстры. Они дерутся спина к спине, а в конце обязательно целуются… Хорошо, что мечты другим не видно.
– Не знаю. С одной стороны, конечно интересно, но мой дом здесь. Я люблю эти леса, деревню, где вырос, и даже людские города мне нравятся.
– А я никогда не видела большие города. Какие они?
– Шумные, вонючие, странные, – отозвался Рагнар. – Но они словно яд проникают в тебя, вызывают привыкание и тебе хочется туда возвращаться.
– И тебе?
– Что?
– Хочется туда вернуться.
– И хочется и надо, – усмехнулся Рагнар. – Я же учусь в универе.
«Он ещё и в университете учится, – мысленно взвыла Эсме. – Чтобы ему соответствовать тоже придётся получить высшее образование. Блин! Столько всего надо наверстать, и как оборотню, и как человеку».
– Котёнок, – натянуто начал Рагнар. – Не стоит делать из меня прекрасного принца. Я не он и не хочу им быть. Твоё внимание, конечно, льстит, но...
Эсме услышала только одно: «Рагнар ценит моё чувство! Значит, у нас точно всё получится! Я буду очень стараться. Разница в восемь лет это пустяк, особенно для оборотней».
Рагнар витиевато ругнулся, а потом, спохватившись, поставил блок. Эсме почувствовала, как между ними словно образовалась ледяная стена. Холодная пустота, воцарившаяся в мыслях, заставила её зябко поёжиться.
Оставшуюся дорогу они пробежали молча и на поляну прибыли последними. Волки разных размеров и мастей разместились вокруг дольмена. Их было не меньше двадцати. Среди них ярко выделялся огромный чёрный волк со шрамом на могучей морде и холодными голубыми глазами. Деян – вожак стаи. Эсме была ему представлена и встречена не слишком тепло, но открыто он не возражал решению старейшины оставить сироту в деревне и принять в клан. В каком родстве Деян состоял с наставницей, девчонка не знала. До сегодняшнего момента Эсме, вообще, не думала, что у них общая кровь.
Орнелла наградила опоздавших недовольным взглядом, а затем кивнула на место по левую руку рядом с собой. По правую стоял Деян. На их приближение он никак не отреагировал. «Правильно, что замечать всякую мелочь», – хмыкнула Эсме. Присутствие вожака в непосредственной близости нервировало кошку, хотелось залезть на самое высокое дерево и оттуда шипеть. Странно, что такую реакцию вызывал вожак, приютившей её стаи.
Тихо потрескивал костёр около ног старейшины. Котёл с варевом убрали с огня, и сейчас он почти не источал запаха. Кроны деревьев перешёптывались и вздыхали под порывами ветра. Солнце скрылось за мрачными низкими тучами, словно не желая смотреть на проводимый ритуал.
– Мои дорогие потомки, кто здесь рядом со мной, и кто далеко, – тихо начала Орнелла. – Наша кровь разлилась по другим мирам, и мы славим её и бережём.
Эсме почувствовала себя неуютно, словно она обманом пробралась туда, где ей нет места.
– В этот день мы взываем к истокам, благодарим, вспоминаем и просим о будущем. Особенно сейчас, когда магия совсем истончилась, нам необходима поддержка нашей крови и веры, чтобы семя приживалось, а род процветал.
Чёрная шёрстка надёжно скрыла вспыхнувший румянец. Эсме отлично поняла, что имеет в виду старейшина. В деревне очень мало малышей, а ни одна девушка не носит под сердцем детёныша.
Волчицы, присутствующие на поляне, заскулили, а несколько протяжно завыли. От их песни у Эсме шерсть на загривке встала дыбом. Столько боли и отчаяния, надежды и тоски. «Одни так сильно мечтают о ребёнке, а другие готовы просто выкинуть и забыть, – подумала она. – Несправедливо!».