«Получилось! – возликовала Эсме, но в следующую секунду поняла, что ошиблась. Она не смогла пробить блок Рагнара, зато уловила обрывки чужих разговоров: «Сдаёт старейшина… На покой ей пора… Преемника надо давно готовить… Надеюсь, она не хочет эту кошку драную учить. Я тогда со стыда сдохну… Это знак свыше, надежды нет». Всё прервалось внезапно, словно резко захлопнули форточку. Эсме покачнулась от резкой боли в голове.
– С тобой всё в порядке? – спросил Рагнар, обеспокоенно глядя на кошку.
Несколько секунд от неё шли волны холода и пустоты. Он мог бы списать это на сильные ментальные блоки странной природы, но девчонка не научилась ставить даже обычные. Ещё это белое пятно рядом с её аватаром. То, что у Эсме преобладает человек, Рагнар даже не сомневался, а вот причудливая дымка в виде птицы сбивала с толку. Может, показалось? Всё-таки, она парила чуть в отдалении от самой девчонки.
– Да, – ответила Эсме и для пущей уверенности закивала.
Почти все волки покинули поляну, остались лишь они со старейшиной и серая низкорослая и худая волчица. Она стояла рядом с Орнеллой и явно её о чём-то спрашивала или просила.
– Хорошо. Тогда я побежал. До встречи.
– Эй, подожди… Как я тебя узнаю?
В её голове раздался мягкий смех.
– Ну, ты даёшь, котёнок. Ты твердишь, что замуж за меня собралась, а даже узнать не можешь.
Эсме хотела возмутиться, но Рагнар уже скрылся, оставив её мокрую и недовольную. Благо, что ливень прекратился так же внезапно, как и начался. Появившееся из-за туч солнце, приятно пригревало чёрную кошачью спинку. Однако её настроение не планировало улучшаться. Этому не способствовал и жуткий голод. Её, вообще, сегодня кормить собираются?
– Подойди, Эсме, – позвала Орнелла.
Серая волчица успела удалиться с поляны, и теперь остались только они вдвоём.
– Нам надо прибраться, а потом дома тебя ждёт наваристая каша с мясом.
– Мяу-у-у, – разочарованно выдохнула Эсме.
– Терпи. Лишения закаляют, – мысленно усмехнулась белая волчица. – Отыщи свою одежу, обратись в человека и возвращайся.
Кошка понуро кивнула и поплелась в лес, ориентируюсь по памяти и сверяясь с запахами. Она старалась отгонять пессимистичные мысли и верить в успех. Это же не первое обращение. «Ага, – хмыкнул противный внутренний голос. – Второе или третье. Неважно. Главное ни одно не проходило без проблем. Ты или из кошачьей шкуры не хотела вылазить, или из человеческой. Ты вся несуразная и бедовая. Поэтому родители…». Эсме зашипела и с силой вонзила когти в землю. Она не станет в себе сомневаться и не будет вспоминать уродов, выкинувших её, словно вещь. От накатившей злости её грудь опалило жаром, граничащим с болью. Секунда, и на месте кошки стоит на четвереньках девчонка.
– Вот зараза, – буркнула Эсме. – Да, когда же я научусь это нормально контролировать.
И прикрыв руками срамные места, она побежала к своей одежде, благо оставалось недалеко. Поспешно надев нижнее бельё и платье, Эсме отправилась обратно, ворча о жизненных несправедливостях.
Орнелла не только успела принять привычный облик, но и убрать с дольмена руны.
– Ты долго.
Эсме пожала плечами, отгоняя мысли о том, как она опять опозорилась. Детские стихи отлично помогали.
Старейшина усмехнулась и сказала:
– Возьми котёл и вылей всё внутрь дольмена.
Пожелание звучало странно. Зачем мусорить в священном месте? Это разве не осквернение? Она выльет, а её потом какая-нибудь древняя ведьма проклянёт.
– Так надо! И не смотри на меня, как на умалишённую старуху.
«Видимо, и она услышала разговоры. Хотя, Орнелла всегда и всё слышит. По крайней мере, складывается такое ощущение. Я вот, вообще, как открытая книга, – подумала Эсме. – Обидно, наверное, ей. Настоящая семья не должна сомневаться, она безгранично верит в тебя и поддерживает. Только вот где её настоящую взять. Даже оборотни и те…».
– Не суди. Они напуганы.
– Они? – удивилась Эсме.
– Да. Они чувствуют изменения и страшатся их. Легче обвинить меня в потере силы и умений.
– А вам не обидно?
– Какое же ты ещё дитя… Я живу долго и научилась усмирять человеческие пороки.