– А сколько вам лет? – насмелилась поинтересоваться Эсме.
– Много, – усмехнулась Орнелла. – И силы не оставят меня, пока я не передам свои обязанности следующему старейшине клана.
– А кто он? Кто-то из тех ребят, с кем вы занимаетесь?
– Да что ты постоянно акаешь. Иди к котлу и делай, что я сказала.
Эсме до дрожи хотелось сказать что-нибудь колкое в ответ, но сдержалась. Старших надо уважать. Это единственное, что в неё намертво вдолбили в приюте.
Осторожно взяв в руки котёл, она подивилась, что он еле тёплый и совсем нетяжёлый, не смотря на внушительный вид. С неохотой, девочка приблизилась к круглому входу дольмена. Оттуда потянуло прохладой и землисто-лесным аромат мха. Вздохнув, Эсме просунула внутрь котёл и вылила содержимое. На её душе стало как-то неприятно.
Орнелла тем временем пристально разглядывала угли, пытаясь различить таинственное предсказание. Она хмурилась, шевелили губами и легонько ворошила кострище руками.
– Вы же сказали, что из-за дождя по углям теперь ничего не прочесть?
– Сказала, – не стала спорить Орнелла. – Ливень всё уничтожил. Я могу лишь строить догадки.
– И что там?
– Не знаю. Одно очевидно, наш клан ждут серьёзные испытания.
– Что-то плохое, – выдохнула Эсме и почувствовала вкус горечи.
Ей не слишком везло в жизни, и она знала – хорошее быстротечно. Девочка давно не верила в сказку: «И жили они долго и счастливо».
– Не переживай, мы совсем справимся, – отозвалась Орнелла и, собрав угли, кинула их внутрь дольмена, приговаривая: – Пусть жар нашей крови никогда не потухнет, а магия возродится. Пусть вкус трав пропитает камень и землю, даря тепло и защиту. Пусть те, кто по ту сторону знают, мы помним.
Эсме тихонько стояла рядом и слушала. От слов старейшины сквозило трепетом и мудростью. «Мне бы хотелось стать такой, как она, – неожиданно поняла девчонка. – Умной, сильной, смелой. Чтобы у меня была большая семья и все уважали... И любили... Интересно, кого Орнелла метит в старейшины? Понятное дело, не меня. Об этом даже мечтать глупо. Хранительница клана волков – чёрная кошка. Обсмеют. Вот если бы я обращалась в пантеру». Ей оставалось лишь тяжело вздохнуть и вновь поменять на невезучесть.
– Пойдём домой, горе моё луковое, накормлю тебя, и сразу жизнь веселее станет.
Уважаемые читатели, сейчас перебираюсь на другие литературные площадки: "Автор.тудей", "Литмаркет", также мои книги можно найти на "Продаман" и "Призрачные миры". Буду рада встретиться с вами там:)
Часть 3
Эсмеральда осторожно залезла через окно к себе в комнату, счастливо улыбнулась и закружилась. Ночные вылазки и слежка за патрулями принесли долгожданный результат. Теперь девчонка знала, как выглядит Рагнар.
«Как я раньше не догадалась так поступить. Столько зря промучилась. А стоило всего лишь неделю не дрыхнуть и побегать по кустам с биноклем, следя за патрулями. Смешная цена за то, чтобы узнать, как выглядит любимый», – подумала Эсме, вызывая в памяти образ парня своей мечты. Высокий, стройный, с широкими плечами и тёмно-русыми волосами. Свет фонаря позволил рассмотреть его лицо с волевым подбородком, прямым носом, резко очерченными губами и завораживающими янтарными глазами. «Круто я с настойкой от запаха придумала! Никто меня не засёк. Всё-таки мозги у меня варят, да и с упорством порядок. Теперь настанет новый этап наших отношений с Рагнаром. Я буду ему лучшим другом, – решила Эсме. – Со временем он поймёт, какая я замечательная, и тоже влюбится. Мы пройдём обряд истинной пары, Орнелла благословит наш союз. И я больше никогда не останусь одна».
Девчонка сладко зевнула, спать оставалось не больше трёх часов. За последние дни она страшно устала от постоянного недосыпания, но не жалела ни секунды. «Завтра, точнее уже сегодня, надо отдать Генке бинокль иначе со света сживёт. И так постоянно вопит, что всего на день его дал, а я не возвращаю. Хлюпик, отцу обещал нажаловаться». Воровство в клане каралось строго. Руки не отрубали, но наносили обличающую татуировку, которую ни чем не сведёшь и её видно в любом обличье. В зверином она смотрелась особенно мерзко, как клеймо. Орнелла рассказывала, что татуировка исчезает, если пропадают мерзкие помыслы, да искупишь вину.
Утро наступило до обидного быстро. Эсме жалобно посмотрела на разбудившую её старейшину: