Старейшина что-то напевно говорила, но Эсме не понимала ни слова. В голове шумело и стрекотало. Она заворожено смотрела, как Сварт полоснул кинжалом с деревянной резной рукоятью правую ладонь и передал его Майе. Девушка сделала надрез на левой руке. Тёмные капли смотрелись особенно ярко на её бледной коже. Кошка внутри Эсме заворочалась, заскреблась, просясь на волю. Никогда раньше она так сильно не реагировала на кровь, хотя часто помогала в столовой разделывать тушки дичи, да не раз участвовала в самой охоте. Девчонка стиснула зубы, усмиряя внутри себя взбудораженного зверя. Кошка царапалась и кусалась, причиняя не только душевный дискомфорт, но и физический. «Приди в себя, – просила Эсме, чувствуя себя так, словно по внутренностям прошлись острые когти. – Мне не справиться одной, а без нас не справятся и они. Потом, обещаю, я выпушу тебя хоть на целые сутки».
Сварт и Майя лежали, взявшись за руки, и смотрели в небо. Их кровь смешивалась, стекала в траву и жадно впитывалась землёй. На губах застыли блаженные улыбки. От подобной картины Эсме прошиб пот, а присмиревшая кошка вновь зашипела. Не нравился ей этот ритуал. Права была Орнелла, противоестественный он для оборотней.
– Кровь к крови, жизнь к жизни, отныне всё едино, ты и я.
После слов старейшины щёки Сварта раскраснелись, а лоб Майи покрылся испариной. Эсме схватила одеяло, укрыла девушку и поспешила протирать парня ледяной водой. Казалось, от Сварта пар пойдёт.
«А это нормально? Разве они не должны одно и то же испытывать, или я неправильно поняла?» – переживала девчонка, напряжённо следя за состоянием друзей.
– Кровь к крови, жизнь к жизни, отныне всё едино, ты и я, – повторяла Орнелла, словно заведённая.
Её голос набирал силу, руки стремились к небу. Тело раскачивалось подобно маятнику, вгоняя в транс. От сцепленных рук молодых оборотней, распростёртых на земле, стал исходить призрачный голубоватый свет.
Эсме тряхнула головой, поймав себя на том, что уже минуту заворожено смотрит на старейшину и вслушивается в слова. Девчонка с силой сжала кулаки, боль от острых коготков мгновенно привела в норму. И очень вовремя. Майя и Сварт одновременно выгнулись дугой, их глаза закатились, а из ртов пошла пена.
«Ох, жуть какая! Многоликий, помоги! – запаниковала Эсме, кидаясь к подруге, вставила ей в зубы палку и перевернула на бок. Потом повторила процедуру со Свартом. – Страшно как! Только бы они не начали обращаться. Я просто не выдержу этого!».
– Кровь к крови, жизнь к жизни, отныне всё едино, ты и я, – последний раз произнесла Орнелла и обессилено рухнула на колени.
В ту же секунду костёр потух, возвращая положенную темноту. Эсме боялась шевелиться и говорить, вдруг спугнёт благодатное затишье. Она прислушивалась к тяжёлому дыханию старейшины и редким, едва ощутимым вдохам друзей. Лунный свет и обострившиеся чувства позволяли Эсме убедиться, что Майя и Сварт без сознания, но конвульсии и другие малоприятные симптомы прекратились.
«Уже пора капать на язык по три капли из зелёного флакончика? Или Орнелла даст команду. Главное не перепутать склянки», – нервно хмыкнула Эсме, подбираясь с рюкзаком старейшины поближе к подруге. Девчонка осторожно потрясла её за плечо. В прочем, особо не надеясь. Майя резко распахнула глаза и уставилась на Эсме мутным взглядом.
– Привет. Ты как? – девчонка улыбнулась подруге.
Но та никак не отреагировала.
– Всё в порядке?
По телу Майи пошла дрожь. Она встала на четвереньки и зарычала.
– Нет, нет, нет, – зашептала Эсме в отчаяние, нашаривая в рюкзаке нужный бурый пузырёк. – Орнелла, Майя обращается.
Старейшина словно не слышала её. Она бормотала что-то себе под нос, глядя на небо.
– Сварт, – с надеждой протянула Эсме. – Орнелла. Да очнитесь вы!
Секунды неумолимо утекали. Ещё чуть-чуть и подруга обратиться. «Я не смогу влить ей в рот яд и держать пока та умирает. Кто я стану после этого? Говорила мне кошка уходить, зря я не послушалась. Лучше быть одной, чем принимать подобные решения в угоду другим. Пусть я спасу деревню, но зато убью ту, которая всегда была ко мне добра… Нет, и не подумаю! Лучше пусть меня загрызёт», – решила Эсме, выпуская из рук бутылёк, и кинулась на Майю, придавливая к земле.