Огонь жадно облизывал сухие ветки, а девчонка представляла, какой сейчас пир устроит – горячий чай с сосновой хвоей, чуть поджаренный хлеб и сало в прикуску с сочной луковицей. Эсме зажмурилась от предвкушения и сглотнула скопившуюся слюну.
Костёр дарил тепло, девчонка сидела на предусмотрительно наломанном лапнике, смотрела на пламя и зевала. После сытной трапезы глаза слипались. «Подкину побольше веток и вздремну немного. Шалаш завтра построю, – решила Эсме. – Может, даже до деревни схожу, топор добуду… Нет, я не украду, а возьму на время».
Эсме не сразу поняла, что её разбудило. Темно, огонь давно потух. По телу девчонки пробежал озноб, но не только от холода. Рядом кто-то был. Она чувствовала. Что делать? Притворится спящей? Заговорить? Эсме не знала, кого больше боится голодного зверя или человека, шатающегося ночью по тайге. «Может, он меня даже не заметил? – подумала девчонка, зажмурив глаза и молясь о чуде. – Уходи, уходи, прошу!». Еле слышный скрип снега. Так двигаться способно лишь животное. Эсме сжалась от страха: «Всё. Сейчас он меня сожрёт. Ой, жутко как!». Девчонка с трудом подавила желание закричать, вскочить на ноги и побежать, что есть мочи. Она понимала, тогда даже призрачного шанса остаться в живых не будет. Зверь всегда догоняет добычу… Он уже совсем близко, Эсме ощутила его запах. Волк. Жаркое дыхание опалило щёку и пропало. Девчонка лежала ни жива, ни мертва, но ничего не происходило. Она осторожно приоткрыла глаза. Тучи скрыли звёзды и луну, погрузив землю в непроглядную мглу. До её ушей долетал лишь шум ветвей и скрип старых деревьев. Ушёл? Почему он её не тронул? Лёгкая добыча, пусть и костлявая. Может, побежал друзей звать? Словно в подтверждении раздался протяжный волчий вой, ему вторил другой, третий. Эсме вскочила и стала искать приготовленные ветки, чтобы разжечь костёр. До самого утра она больше не сомкнула глаз. Идея жить в лесу нравилась всё меньше и меньше. Когда забрезжил рассвет, Эсме доела припасы и решила вернуться в деревню, а потом отправиться в город. Там она сможет затеряться и жить спокойно.
«Где же деревня? Иду-иду, а её всё нет. Неужели, не в ту сторону топаю», – испуганно подумала Эсме. Солнце добралось до зенита, а лес становился всё гуще. Живот заурчал, напоминая, что неплохо подкрепиться. В кармане от буханки хлеба осталась лишь жалкая корочка. «Ничего, продержусь как-нибудь. Человек без еды три дня может. Буду чай с хвоей пить, всё сытнее, – подбадривала себя девчонка, грызя чёрствый хлеб. – Потом обязательно выйду к людям, не к нашей деревне, так к другой. Не пропаду».
Эсме потеряла счёт времени, день сменялся ночью. Она научилась спать вполглаза и разводила несколько костров вокруг себя. Волчий вой, казалось, следовал за ней по пятам. Девчонка продолжала двигаться, сама не зная куда, из чистого упрямства. Её сознание затуманилось от голода, недосыпания и постоянной усталости. Она понимала, что скоро силы окончательно покинут её, и тогда… Об этом Эсме запрещала себе думать.
– Мне это кажется? – прошептала девчонка, с удивлением рассматривая избу, выросшую среди лесной чащи.
Огромные почерневшие от времени брёвна слагали дом без окон и дверей, но главное с крышей и печной трубой. «Наверное, тут охотники ночуют, – подумала Эсме, подходя ближе и осматриваясь. – Тропинки нет, снег не чищен. Значит, хозяев и гостей давно не было. Хорошо. Если всё сложится, спокойно отдохну пару дней, а то и недель. Надеюсь, еда там припрятана. Осталось понять, как внутрь забраться». Единственный найденный вход – еле заметная маленькая дверь, запертая на засов, почти под самой крышей. Вскоре девчонка отыскала в снегу лестницу и стала осторожно подниматься, бурча под нос:
– Кто только такое придумал? Это как сюда дрова и воду таскать? Безобразие… Хотя никакой волк не заберётся.
После некоторых усилий засов со скрипом отворился, и Эсме залезла на чердак. Пусто и пыльно. В носу засвербело, и она чихнула, потом ещё раз. Вдоволь начихавшись, девчонка наконец-то разглядела люк, ведущий в дом. Замка на нём тоже не было, лишь засов. «Зверей опасаются, а не людей», – подумала Эсме, откидывая тяжёлый люк и заглядывая внутрь. Кроме верхних ступеней лестницы ничего не разглядеть. Темнота хоть глаз выколи. Тратить оставшиеся три спички, чтобы осмотреться, девчонке не хотелось. Она начала осторожно спускаться. Зрение медленно перестраивалось, помогая разглядеть очертания предметов. Русская печь, стол, лавка. По углам стояла такая темень, что могло стоять и прятаться всё что угодно. Эсме остановилась и прислушалась. Тихо. «Я здесь одна, и в темноте не прячутся чудовища. Это охотничья сторожка. Здесь безопасно, успокойся. Что ты мандражишь, как маленькая», – подумала она, отгоняя неприятное ощущение и продолжая исследовать помещение.