– Здравствуй, – выдавила из себя Эсмеральда, приближаясь к высокому крыльцу избы.
Гера холодно кивнула в ответ, а потом, обернувшись к Рагнару, сказала:
– И всё же, я буду ждать тебя.
Мужчина ничего не ответил, но она и не ждала. С высоко поднятой головой и непоколебимой самоуверенностью, волчица уже спустилась с крыльца и последовала в сторону родительского дома.
«Хорошо хоть плоским задом не виляет», – ехидно вставила кошка, пытаясь подбодрить Эсме.
– Отлично пахнет, Орнелла просто волшебница, – сказал Рагнар, глядя на сумку в её руках. – Зайдёшь?
– Пожалуй.
Глупо отказываться от его предложения. Её душу грело и то, что с Герой он разговаривал на крыльце.
Эсме перешагнула порог и с любопытством завертела головой. Она не знала, как изба выглядела до Рагнара, но сейчас здесь царила аскетичная и по-своему уютная обстановка. Маленькая прихожая с массивной вешалкой, большая комната, разделённая аккуратно побеленной русской печью на кухню и гостиную. Там стояли дубовый стол, четыре стула, массивный комод и серый диван, над которым висели ветвистые рога лося. Ещё одна дверь вела в спальню, и сейчас она была закрыта.
– Выпьешь чаю?
– Нет, спасибо. Меня Орнелла так накормила, что боюсь лопнуть.
– Она может. В детстве ей постоянно казалось, что я слишком худой, – усмехнулся Рагнар, всё же доставая две чашки и выставляя блюдо с пирогами.
Эсме вдыхала ароматный пар, поднимающийся из своей чашки, и наслаждалась почти семейной идиллией. Рагнар с удовольствием ел и рассказывал о своём доме, его обустройстве и страшных легендах, ходивших вокруг ни в чём неповинной избы. Он говорил с полуулыбкой, но девушка чувствовала, что он не так легко относится к прошлому, как желает показать. Ей хотелось спросить о будущем поединке с Деяном, но Эсме не решалась.
– Может, побегаем сегодня по ночному лесу?
– Давай в другой раз. Думаю, у нас сегодня у обоих не останется на это времени.
– Возможно, – отозвалась Эсме, пряча разочарование. – Ладно, мне пора. Пойду навешать старых друзей. Сначала к Майе со Свартом, а потом к Генке.
Последнего она добавила из желания воззвать к ревности Рагнара.
– Хорошие планы. Они будут тебе рады.
«Ни малейшей реакции. Ему всё равно, а может, он даже будет рад, если я переключусь на другого», – вздохнула девушка, направляясь к Майе.
Встреча после долгой разлуки получилась радостной и шумной. Знакомство с Камиллой переросло в интересную и непредсказуемую игру. Эсме одновременно приходила в восторг и ужас от неуёмной энергии малышки. «Как только Майя справляется? Быть мамой так сложно. Вдруг не успеешь уследить, и что-то случится? Как вообще она с ума не сходит от этой карусели бесконечных дел?» – думала Эсме, наблюдая за подругой. Через несколько часов она уже мечтала улизнуть домой и побыть в тишине, но желание осуществилось только вечером, после прихода Сварта. Понятное дело к Генке Эсме не пошла. Они встретились на следующее утро. Точнее парень пришёл к ней сам с букетом ромашек и банкой малинового варенья. Пришлось ей угощать кавалера чаем. После него заглянули ещё несколько знакомых. В общем, первые несколько дней были наполнены бесконечными встречами и разговорами. Многие любопытствовали, как Эсме жила одна, и как там по ту сторону леса. Постепенно ажиотаж вокруг её персоны утихал, что не скажешь, о Рагнаре. Рядом с ним постоянно кто-то крутился, находя разные поводы. Сварт поддерживал друга, но и он просил не тянуть. Неопределённость туманила разум оборотней, напряжённость витала в воздухе. Деян за это время ни разу не навестил сына, словно его возвращение в стаю – событие незначительное. Может, для него, так и было, но не для остальных. Они хотели перемен.
Гроза разразилась через две недели после их приезда, в прямом и переносном смысле. Эсмеральда стояла на крыльце дома старейшины и общалась с Генкой. Настойчивость парня начинала напрягать. Каждый день он являлся с полевыми цветами, напрашивался на совместные прогулки или рвался помогать, как будто своих дел не было. По посёлку расползались слухи, что Генка позовёт её на ближайший обряд, а если не выйдет, просто украдёт. Оказывается, и такое случается у оборотней от избытка чувств.