— Спасибо вам всем, — только и мог сказать я.
Через каких-то полчаса мы все уже направлялись к моему дому. Мы — это я, Ктори, Велуд, Далон и Стяк. Велуд навел мороку, придав Ктори вид молодой сердеонки, а мне — почтенного лысого роморца, и таким нас видели все окружающие. С воображением у него так себе: иногда наша внешность менялась. К счастью, невнимательные эгоистичные веорцы не замечали этого.
Стяк и Далон тоже хотели встретиться с Ониром и наболтаться вволю, но я попросил их предоставить нам свободу и личное пространство. Хотелось увидеть брата и поговорить с ним наедине, о своем, братском. Друзья не стали спорить и просто составляли компанию, наперебой рассказывая события недавних дней или попросту свои мысли насчет произошедшего.
Чувствовал я себя прекрасно. Боль ушла, и вместо нее в теле чувствовалась та поразительная легкость, которая осчастливливает почти каждого человека в мире. Оборотническая уплотненность мышц пропала, что несказанно радовало. Такой непринужденной свободы движений я не испытывал уже две недели! Ну, во время превращения в волка движения давались еще легче, но в форме человека я уже отвык от подобного. Зрение стало как раньше, но с непривычки казалось очень плохим; то же произошло с нюхом и слухом. В голове стояла непривычная тишина: никаких побочных мыслей, только свои. Чувство привычки старалось имитировать голос Совести, шепча то, что сказал бы злой голос, но толком ничего не вышло. Совесть пропал.
Небо стало уже довольно темным, но фонарщик пока не дошел до этой улицы, и мы шли почти в полной темноте, рассчитывая лишь на флегматичное синеющее небо. Признаться, я скучал по этому темному цвету, ведь оборотнем видел всё, на что смотрел в такое время дня.
Первые звезды поспешно, как будто боялись скрыться за косматыми тучками, занявшими самую темную, восточную часть неба, возникали тут и там. Я мог увидеть, как они мерцали, но в этом зрелище не просматривалось того великолепия, как пару дней назад: глаза уже не те. Разнокровный видел звезды в несколько раз лучше, четче, красивее. Конечно, в этом минус… Но громадный плюс в другом!
Я довольно оскалился, не заботясь о том, что кто-то из опытных магов увидит клыки сквозь мою слабенькую мороку. Вот оно, одно из любимейших моих ночных зрелищ! Выглядывает из-за дома сапожника.
Лурлен!
Вторая по частоте своих появлений луна, сейчас повернута к нам по большей части желтой стороной. Прекрасное небесное тело, на которое ранее я не мог посмотреть без риска. Резкие переливы зеленого и песочного цветов, словно кто-то обронил в пустыне целую охапку неограненных изумрудов, и зеленоватая кайма газов, испускаемых этими же «изумрудами», делают эту луну неповторимо прекрасной, как, впрочем, красивы и остальные две.
Ктори пришлось надеть зеленую широкополую шляпу из сердеонского гардероба, чтобы ненароком не увидеть желтую луну. К счастью, два слоя качественной плотной ткани защищали девушку от любого попадания света в глаза. Пусть она могла заметить свет на других людях или на себе самой, самый сильный эффект — когда видишь луну, а ее свет бьет тебе в глаза, оснащенные чувствительным зрением оборотня.
Лишней энергии у меня не наблюдалось, даже наоборот: чуть устал после сегодняшнего испытания на выносливость тела. Ктори же с этой фазой луны получила прилив сил и шла быстрее всех размашистым и энергичным шагом. Когда она чувствовала, что оторвалась на слишком большое расстояние, то останавливалась, совсем как собака, и ждала остальных.
— Как можно так медленно передвигаться! — искренне удивлялась она.
— В ушах не пищит? Во рту чувствуется металлический привкус? — Велуд задал мне уже дюжину подобных вопросов и не собирался на этом останавливаться. Видимо, хотел превратить все дальнейшее путешествие в допрос.
— Хорошо слышу, но что-то во вкусе непривычное есть. После той гадости, разумеется, — покорно ответил я.
В темноте, наверно, никто нас не заметил бы даже без мороки, но Велуд все равно продолжал коверкать нашу внешность. Мог бы, конечно, придумать кого-нибудь понеприметнее: стражник, похожий на роморца парень, высокий грязный лесник в столь же грязном плаще, старик-роморец и сердеонская девушка — компания не из стандартных. Как же хорошо, что в большом богатом городе у каждого есть более важные дела, чем следить, нет ли рядом оборотня, представляющего угрозу для его жизни! Но на патрули лучше все равно не попадаться.
А вот и мой дом, наконец-то! А рядом с ним…
Я остановился от объявших сердце сильных чувств. Старший братишка! Похудел, выглядит так, словно неделю не спал, но гладко выбрит и помыт. Глаза блестят от слез, как будто наполнены магическими искорками. Онир уже успел натянуть на себя свою любимую утепленную куртку коричневого цвета, подаренную мной на его прошлый день рождения. Он прекрасно в ней выглядит! Как же вообще отлично выглядят живые и здоровые братья!
Онир не сразу понял, почему почтенный роморец вдруг чуть не разрыдался, став напротив. Далон и Стяк быстро развеяли сомнения и удивление, сказав, что это морока. Велуд снял ее, и мой брат увидел мою настоящую внешность.
Не решаясь обняться или просто подойти к тому, кого не чаял увидеть вновь, я просто стоял на мостовой и пожирал глазами Онира. Он, вероятно, чувствовал то же самое и лишь стоял, глупо улыбаясь.
Далон кивнул мне и силой оттащил Велуда и Стяка, чтобы они не мешали своей бестактностью воссоединению семьи. Девушке он побоялся указывать, что делать, поэтому она осталась, но сразу отошла в тень соседнего дома, чтобы не отвлекать.
Другие прохожие даже перестали для меня существовать, я видел только брата. Как же хорошо, как же чудесно, как неожиданно… Словно и не произошло все то, что испортило две недели назад мою, нет, наши жизни!
— Онир, это вы? — прозвучал мелодичный женский голос.
К моему брату обратилась высокая девушка-адрейд, проходившая мимо. Чего ей надо, в такой момент?! Ах да, она из… Башни Ферра!
Ее длинные вьющиеся волосы медного цвета, искрящиеся от незаметных обычным людям потокам магии в воздухе, опоясывали мантию по крайней мере два раза. Последняя явно была сделана мастерами: молочного цвета шелк приятно гармонировал с травянисто-зеленой фланелью, на спине виднелся рисунок. Я чуть шагнул вправо, чтобы видеть ее спину. Да, гербовая химера Башни Ферра: голова меныра, волка и ворона на теле медведя с рыбьим хвостом и хвостом, похожим на червяка. В волосы, словно за пояс, она воткнула коротенький нож, лезвие которого было прикрыто толстым платком.
Я поднял глаза, на ее лицо. Оно тоже стоило исследования! По красоте девушка не уступала Ктори, хотя черты совершенно отличались. Края тонких изогнутых бровей, также медных, были невинно подняты вверх, находясь довольно далеко от больших адрейдских разноцветных глаз. К несчастью, узора мне теперь ночью увидеть не получится. Аккуратный носик с округлым кончиком, прекрасных пропорций. Очень красивые симметричные губы, небольшой подбородок. Вся внешность этой девушки словно кричала о ее наивности, а торчащие из-за волос уши лишь добавляли убедительности этому первому впечатлению.
Для моего брата появление третьего человека в его сузившемся мировидении тоже стал неожиданностью. Он вздрогнул и отвел глаза от меня, посмотрев на пришельца. Завидев существо противоположного пола, напряжения у брата поубавилось; он широко, но не раскрывая рта, улыбнулся и поклонился, одновременно с этим шагнув назад, под защиту тени дома:
— Да, это я. Чем обязан? Расскажу свою историю на площади, точно не сегодня… если ты об этом.
Адрейдка, теребя в руках прядь своих чудесных искрящихся волос, чуть отступила и рассыпалась в извинениях:
— Ах, нет-нет, простите меня! Просто заметила знакомое лицо в толпе, простите. Я читала о вас в газете, и остановилась сейчас совершенно нечаянно! Прошу простить. Вы здесь живете?
Онир сухо кивнул и раздраженно, сквозь зубы, ответил:
— Да. Рад, что меня помнят.
Его обеспокоенный взгляд пересекся с моим, и я понял, что брат хотел сказать: адрейды просто так по Веоре не ходят, особенно в мантии Башни, где изучают животных. Оборотней в том числе, и сейчас девушка в этом городе могла лишь работать на Гильдию. То есть искать меня. Надеюсь, что не узнает в лицо… нужно убраться с ее поля зрения.