— Что-то мне не хочется совать руку тебе в рот, ты уж прости, Ктори, — подумав, ответил я на «заманчивое» предложение. Совать руку в клыкастую пасть оборотня! Но у меня уже закончились идеи для разговора, так что ничего не оставалось.
— Ну, не бойся. Я же не кусаюсь. Я? НЕ КУСАЮСЬ? ДА НУ! — И она тихо, но весьма реалистично захохотала, растянувшись на траве. Смех продолжался довольно долго, видно было, что ее собственные слова, необдуманно сказанные, доставили ей очень много удовольствия. Подобный смех довольно заразителен, он словно бы наивен и добр, такой порождается только светлыми эмоциями. Стоит ли говорить, что вызывает он лишь такие же хорошие ощущения?
Навалявшись вволю (это было неестественно быстро, при таком-то ярком смехе), Ктори присела и поправилась:
— Ну, я вроде кусаюсь, но это ничего. Эх… Тебя не укушу.
— Можешь обещать?
Тяни время, Редви, тяни. А вы спасайтесь уже! Не интаниты ведь и не хроги, чтобы так тугодумить!
Голодный костер пустил последнюю искорку и потух.
— Да. Знаешь, у меня не было еще тех, кого бы я не старалась укусить. После того, как я стала оборотнем, — виновато произнесла (очевидно, комплимент) Ктори, потупившись и глядя куда-то вниз, на свои сапоги. — Меня везде отпихивают и гонят. И тут помыкают, видишь, оставили сторожить палатку… Чтоб они сдохли!
— В таком случае я соглашусь это сделать, Ктори. Только скажи, что будет со мной и моими друзьями, — еще раз напомнил я. Думаю, правильно было бы завести псевдодружеские отношения хоть с одним из нелюдей. Быть может, это единственный путь к спасению. Так можно будет выведать что-нибудь, вдруг сболтнет, скажем, где мы находимся? Знает ведь! А когда освобожусь, нужно будет от нее получше спрятаться, чтобы не нашла и искать перестала. Думаю, нелюди мстительные и убьют меня при малейшем подозрении.
— Ты же не из-за этого согласился?
— Нет, поверь. Но скажи!
Было понятно даже во тьме, что Ктори улыбается. И, скорее всего, все-таки ни капельки не поверила в мою честность. Она поднялась с корточек и взяла мою руку в свою. И быстро, пока я не опомнился, отправила ее в свой рот.
Я вздрогнул и попытался выдернуть руку из живых тисков оборотня, но было уже поздно. Моя рука нащупала клыки. Они были раза в два больше человеческих. По сравнению с моими они были просто громадными. И крепкими, видимо. Я не решился попробовать. Очень легко было порезаться или уколоться. Сердце застучало так, как не стучало даже тогда, когда я понял, что попал не в Дерагол, а в плен.
— Ну, как? Но у вампиров клыки больше все-таки. Только — один совет: не трогай зубы этого Нигиза, он действительно может руку откусить. А на руке ведь вены находятся. Если тебе не светит быть вампиром, то уж упырем точно.
— А что, вампиры могут не только через шею пить кровь? И кто такие упыри?
— Ты и этого не знаешь! Где ты был все это время, Ред? Можно, я продолжу тебя так называть, да? Вампиры могут пить кровь отовсюду, где она есть. А упыри — на вампирском жаргоне это означает «убить совсем». Скорее всего, тебя и твоих друзей «превратят» в них.
— Точно решено?!
— Сожалею… Но это очень даже вероятно.
Я замолчал. Ктори тоже не подавала голоса, понимая, видимо, что сейчас далеко не самая лучшая минута в моей жизни и что в душе сейчас бушует страшный тихий ураган. Получается, не помилуют. Значит, вот что нас ожидает! Прекратить быть, существовать, жить!!! Я ведь даже не смогу увидеть тех, с кем попрощался бы… И столько всего не успею сделать в жизни! Ни мир объехать, ни магом стать, ни семью завести… У меня даже не будет возможности построить дом и посадить дерево!.. Единственное, что у меня будет — это надгробный камень, построенный над моим безжизненным телом, и посаженные в клумбочке рядом полевые цветы. В лучшем случае сорняки, которые наш веорский кладбищенский сторож называет деревьями и сажает у каждой могилы. «Не печалься, дерево у тебя будет», — сказал я мысленно самому себе. С другой стороны, меня ведь не обязательно найдут! Сожрут нелюди, поджарят на своем костре — и сожрут… И тогда ни сорняка, ни даже могилы не будет. Лишь пузо хромта.
Среди империи тишины мне вдруг показалось, что возле палатки послышался шорох. Наконец-то! Долго же я ждал! Наверное, мои друзья сообразили, что могут вылезти. Только бы они не сплоховали! Я быстро посмотрел на оборотня, никак, к счастью, не отреагировавшую на этот звук, по крайней мере визуально. Нужно поскорей отвлечь ее чем-то, помочь моим друзьям!
— А в каких местах ты еще хотела бы побывать, Ктори?
Первое, что в голову пришло.
— Я бы ответила, но пока занята, — загадочно улыбнулась она и мигом исчезла во тьме в направлении палатки. Значит, все-таки засекла! Что мог поделать я, со своей ничтожной реакцией? Только попытался схватить, когда девушки и след простыл.
Она заметила. Точно. Конечно же, как я мог быть таким глупым? Оборотни отлично слышат… Если я разобрал эти звуки, то для нее они были, наверно, как на расстоянии вытянутой руки.
Я тихим, но быстрым шагом бросился к ней. Оборотень уже успела силой втолкнуть друзей туда, где они и сидели все ближайшее время, и теперь сама наполовину влезла в палатку:
— Не пытайтесь убежать! От Разнокровных в ночном лесу не скрыться. Я и так была милосердна… А вообще еще раз это сделаете, я буду вас жрать по кусочку! — Прорычала она. — Ой, извините…
Она выпрямилась, посмотрела мне в глаза и положила руку на плечо. Сжала его, сильно так сжала, и начала меня подталкивать куда-то в тень, к деревьям:
— Хотелось убежать и убить меня? Знаешь, иногда, особенно в такие моменты, моя сущность рвется на свободу! Она молит, она требует, приказывает, просит! Так сложно противиться соблазну! Бывают моменты, когда другая Я выигрывает… Тогда она никого не щадит. Пожалуйста, не делай этого. Я не хотела бы всю оставшуюся жизнь корить себя за то, что сама вас убила. А могла бы уже много раз. Пусть это сделает другой. Я могла бы сказать, что мне слышны все ваши разговоры насчет побега, и вы бы тогда замолкли. Могла бы передать это главным в лагере. Могла бы помешать буравить палатку и наблюдать за нами… а потом за мной, — рычала она.
— Ты все слышала? — Опешил я. Сразу же сердце наполовину наполнилось отчаянием, а наполовину страхом перед безысходностью. Наверно, меня шатало, потому что я прислонился к какому-то дереву спиной. Из палатки донеслась какая-то возня. Не приходилось сомневаться, что трое моих спутников сейчас прильнули к ткани, пользуясь отсутствием света, и жадно ловят ушами каждое мое слово и слово Ктори. Или же, надеюсь, решительно готовятся спасать меня.
— Конечно же. Но не мешала пытаться выбраться. Шанс небольшой есть… И мне хочется, чтобы вы его использовали.
— Но почему…
— Не забыла еще, что такое человек, — грустно отозвалась оборотень.
— Но зачем тогда ты не дала нам убежать?!
— Я запуталась, — печально прошептала девушка. На миг я воспринял ее такой — слабой, беззащитной, напуганной. На мгновение забылась ее страшная ярость, огромная сила, природа хищника. Мне стало жаль бедное существо, которое не сделало окончательный выбор, хочет оно поедать легкое, сладкое и вредное печенье зла или глотать прогорклые, но полезные сухари добра.
— Всегда лучше сделать хорошо другим, — подлил я масла в огонь.
— Возможно. Но я не какой-нибудь милостивый бог… я лишь чудовище, которое должно убивать… И которое чует смерть за версту! Убивай, убивай, убивай… Вот что мне говорит внутренний голос! — Сквозь слезы прорычала она.