«Подожди, ты же не собираешься это делать! Он мне помогает!» — Взмолился я.
Жестокий голос едко добавил:
«Я ему благодарен за то, что он меня освободил».
«Так ты, значит, действительно оборотень? Воплощение оборотнизма в моих мыслях? Может, ты просто мое разыгравшееся воображение?» — Предположил я, совершенно уверенный, что это верная догадка.
«А ты попробуй прогони меня из своих мыслей!»
«Ты так сказал, потому что знал ход…моих…мыслей. Убирайся! Прочь!»
Я силился убрать наглеца из моей головы, но он даже не подвинулся. А тем временем мое тело, которое словно осталось без присмотра, вдохнуло полную грудь вкусного свежего ночного воздуха и направилось медленной неуверенной трусцой к дому лесника, смакуя каждый шаг, сделанный раскрепостившимися мускулами.
«Не уйду. А вот ты можешь заткнуться».
«Ах ты… Откуда ты вообще взялся? Когда я превратился в предыдущий раз, тебя и в помине не было!» — Вспомнил я.
«Тогда ты просто не догадывался о моем существовании, а сейчас рассказ лесника подкрепил твое раздвоение личности и ты сам, создав меня, еще и подкармливаешь», — благородно пояснил голос.
«То есть ты действительно плод моего воображения?»
«Да, но я более действителен, чем ты предполагаешь. Представляешь, насколько человек способен управлять своим телом, делая даже то, чего он не хочет? Это лишь глубинные желания плюс самообман, который живет своей жизнью и так просто от него не избавиться…»
«У меня раздвоение личности, да?»
«Конечно же!»
Шаг оборотня ускорился.
«Значит, ты — часть меня?»
«Именно. А ты смышленый парень! Это мне нравится, да и неудивительно: в меня пошел.»
«Хватит издеваться!» — Вскричало мое человеческое сознание.
«Да ладно тебе, это же весело. Следи давай за своими деяниями в личине волка…»
«Значит, оборотни запоминают свое бесконтрольное состояние?»
«Зависит еще и от силы твоей воли. Когда утром превратишься обратно, от шока можешь забыть свои действия.»
«А ты откуда это знаешь?»
«Лишь догадка. Но я знаю о твоей второй сущности пока что больше тебя самого. Ведь я и есть воплощение волка в твоих мыслях.»
«А как мне тебя побороть?»
«Так я сразу и сказал! Верней, невозможно…»
«Проговорился!» — Ликуя, заметил я.
«Пока что ты меня даже на версту в час медленней не сделал.»
«Все еще в моих силах, только вот как…» — я начал думать вслух в собственных мыслях. — «Я ведь сильная личность! Я могу!»
«Снова самообман. Был бы ты сильной личностью — здесь не было бы меня.»
«Был бы я слабой личностью — меня бы здесь не было.»
Злой голос запнулся, видимо, не зная даже, что сказать.
Бег оборотня замедлился, и хоть волосатое чудовище не прекратило мчаться, это было для меня огромной победой. Не потому что смог оттянуть время, нет. Потому, что доказал себе возможность победы. Власть злой частички меня, которая появилась вместе с укусом Ктори, не абсолютная, она велика лишь потому, что неожиданно села за трон правления телом, перед этим скрыв свое существование. Итак, мне всего лишь надо победить могучее дикое альтернативное эго. Всего лишь.
Шорох. Даже нет, звук шагов! Какому-то бедолаге вздумалось в поздний час выйти на улицу и взбудоражить волчий охотничий инстинкт! Поступь легкая, это женщина или ребенок… Шаги не короткие, это все-таки женщина. Пахнет тоже не ребенком.
«А жаль», — жутко прокомментировал мою догадку злой голос.
Чутье хищника взыграло с новой силой. Волк (не я, я бы не стал!) вновь ускорил шаг и тихонько завыл от радости.
Крестьянка заходила в сарай, когда заметила чудовище. Мой голос наперебой с голосом другого моего «я» кричал ей, чтобы та убегала. Конечно, злой голос жаждал обратного, но в его словах было меньше настойчивости и больше радости, уверенности и сарказма. Он знал, что я проиграл, а моего сознания тело уже совсем не слушается.
«Стой!! Ты ведь знаешь…» — Мысленно закричал я. — «Я поклялся больше не причинять никому вреда, когда Велуд меня приютил! Не заставляй меня нарушить слова!»
«Ты обещал. Ты клялся. Я — свободен!» — Огрызнулся голос и продолжил управлять телом в направлении добычи.
Преогромную радость мне принесло сознание того, что тело обо что-то споткнулось и грохнулось на землю. От облегчения даже боль ушла на второй план. Либо же просто боли-то и не должно быть от такого слабого соприкосновения с землей? Я не знаю всех возможностей, которыми обладаю после обретения нового тела.
Жертва, не будь глупа, заметила падение Разнокровного и сразу же заперлась в сарае на все замки, похоже, забыв, что замок там единственный, да и тот ржавый, и есть еще окошко, которое при желании чудовище может легко расширить.
Я отчетливо, даже слишком отчетливо слышал каждый стук ее сердца, слышал даже тихий гул ее крови, каждый вдох и выдох, переполненный ужасом.
Оглушительный женский крик наконец всколыхнул окрестности.
«Надеюсь, меня поймают!» — Улыбнулся я злобному голосу.
«Почему я упал? Ничего под ногами вроде не было!» — Словно извиняясь перед кем-то, пролепетал голос. В отместку он ударил когтями величиной с кинжал по замерзшей земле и с наслаждением отметил, что вырвал большой кусок.
Я чувствовал то же, что и он. Опять! Странное, словно ему здесь не место, но невероятно упоительное чувство, которым одновременно никак нельзя насытиться. Впечатление, словно мое тело производит в сотни раз больше энергии в чистом виде, а выйти она может лишь через огромную воронку с горлышком чуть меньше булавочной головки. Многие, почти все люди не понимают, каково это, когда энергия есть, но не можешь ее выплеснуть целиком! Кажется, что можешь делать все и никто тебе не помеха, безграничная безнаказанность, беззаконие, безумие! Люди никогда не поймут, как влияет смена тела и возможностей на восприятие реальности!
Стоп-стоп, меня понесло в дебри самовосхваления! Того и гляди, на сторону зла переметнусь.
Следующий удар тяжелой лапищи, смахивающей на плуг, сделал вмятину в стене сарая под живой и вдохновенный визг запертой внутри тетеньки.
«Скоро я до тебя доберусь! Давай, Редви, полакомимся, а? Она ведь лучше Велуда! Мягонькая! Давай! Что, тебе еще до сих пор не нравится? Тебе уже должно было передаться мое настроение!»
Вот как перестают себя контролировать. Голос сказал про это не зря: именно в тот момент я почувствовал, что мне тоже отчасти хочется разорвать живого человека, кричащего от боли и страха. Словно мои желания заменяли другими.
«Но ведь это чужие желания», — сказала моя сущность вслух, никак не решаясь понять, содействовать убийству или нет.
«Хочешь ее убить? Помоги! Вдвоем мы будем вдвое сильнее!» — Подогрел мои желания (и опасения) злой голос.
«Ну… Не знаю, как быть! Подскажи мне, что делать», — начал сдаваться мой голос. Где-то в глубине сознания на миг пробудился третий, словно маленькая копия доброго голоса… Он не понимал, что случилось с его старшим братом. Почему он решил отступить. Я слышал их, все три… Все они были мной… но ничего не мог поделать.
От избытка радости и чувств волк (или уже я сам?) завыл, подняв свою большую голову со страшными смертоносными зубищами к небесам.
— Вот он! Монстр! — Сбоку в проулке появилось шестеро крестьян. Все мужчины, и добротно вооруженные смертоносными по их понятиям вилами, граблями и тяпками.
— Долго же эти вопли не могли услышать, — скептически сказали одновременно все три голоса.
Во мне возрос страх перед неопределенностью. Не первый раз погоня, но сейчас против меня чуть ли не целый пригород… Все вокруг — враги. Конечно, деревянными граблями разве что синяк набьют, но тяпка — другое дело. При удачном раскладе ей можно хорошенько заехать по лбу, и на этом убийства прекратятся. Опечалится лишь пять с половиной человек: мои родители, три оставшихся на свободе друга и Велуд. Леснику досталась лишь половина огорчения, потому что я точно не могу сказать, способен ли он чувствовать такие эмоции. Пока я жил у него, то ничего подобного ни видеть, ни чувствовать не приходилось. Голод, сонливость, усталость, любопытство и тяга к исканию передряг — разве что такое населяло мысли Велуда. А вообще, долой мрачные мысли. Если постараюсь, никто не будет мертв, никто не будет плакать, никто не пострадает. Лучший способ не пострадать в драке — не участвовать в ней и даже не наблюдать. А посему…