Тело двигалось на удивление легко и охотно. Этим надо пользоваться, чтобы убежать от правосудия! От Канора. Вот гадость… Он же приказал никого не трогать!
«Как я это могла забыть», — то ли иронически, то ли с сожалением пискнула Совесть.
Теперь, после этой дерзкой выходки, которую она совершила, я буду желанным гостем на всех кострищах Гильдии.
Отовсюду доносились шаги крестьян: легкие, тяжелые, быстрые, осторожные. Все были донельзя взволнованы, но никому в голову почему-то не пришло запереться у себя дома.
— Жгут смолу. Еловые ветки, вернее, смола слишком дорогая, — сообщила Ктори, усердно принюхавшись к неспокойному ночному воздуху.
Теперь, когда она это сказала, я тоже ощутил этот запах, слегка щекочущий ноздри и вынуждающий чаще моргать. Это значит, что люди не просто не сидят дома — они решили защищаться, и собираются это делать при помощи огня, довольно мерзкой штуки.
— Давай побыстрее отсюда смоемся, действительно. У тебя нюх лучше, чуешь, где Велуд?
Велуд. Что-то с ним не так. Я насторожился. Почему-то при упоминании лесника мое сознание противно заворочалось. Не случилось ли с ним чего? Как же я мог забыть такую важную подробность! А все меныров оборотнизм!
— Мне кажется, что он недалеко, но не знаю, можно ли верить этому чувству.
— Недалеко, говоришь? Я сам принюхался, настроившись на искомого чудака, а потом обвел глазами округу. Движение моей головы заставили кого-то еще громче (тяжелей задышал и споткнулся обо что-то в спешной попытке слиться с тенью) затаиться за стеной дома в тридцати шагах. Кто-то следит за нами! Следит и молчит? Ни магу, ни крестьянину это не нужно.
— Выходи, храбрый трус, — улыбнулся я. — Мы уже не злые, видишь?
Для доказательства я обнял Ктори, как старую подругу.
Велуд увидел столь красноречивый факт добра и решился выйти из-за своего угла. Он торопящимся шагом направился к нам, стараясь при этом не махать сильно пострадавшей рукой, а для поддержания равновесия, увы, она ему сейчас была очень нужна.
— Ты в моих глазах обесчеловечился, — угрюмо сказал Велуд мне, а потом обратился к Ктори: — А ты и не очеловечилась даже. Но даже если и так, нам всем нужно отсюда бежать. У меня есть план.
И Велуд замолчал, наверно, ожидая вопросов вроде «Ах, ты такой умный! Что за план ты взродил в своей гениальной голове?». Так мы и стояли: два оборотня, смотрящие в рот леснику. Прошла почти минута, прежде чем пережидать ее кому-то надоело. Кому-то — это мне:
— Да говори уже!
— Никакой благодарности! — забубнил Велуд. — Ну да ладно, это не главное. Нужно найти того, кто воздвиг стену из жидкого серебра и сокрушить его, и тогда мы сбросим с плеч эти удручающие оковы.
— Я знаю, кто это: один из тех магов, которые меня поймали, — сказала Ктори.
— У меня есть идея получше, — улыбнулся я. — Пойдем к стене.
Когда мы стали рядом с ней, Велуд попробовал на прочность ячейки и грустно покачал головой:
— Магических способностей для ее снятия не хватит даже мне. Это очень сильное колдовство и оно крайне хитро наложено. Ты хочешь попробовать разорвать его при помощи своей силы?
Ктори вместе с Велудом вопросительно посмотрели на меня. Я же торжественно поднял запястье, на котором висел завязанный на две петельки волосок старого адрейда, и сказал самым позитивным тоном, который только смог выдавить:
— У меня есть хороший добродетель. Смотрите же!
Но волосок при приближении к серебру никак не среагировал. Все так же осталась стоять стена, прочность осталась прежней, только Велуд сильней засопел.
— Я Не Знаток, — начал он, делая ударение на каждом слове. — Но Мне Кажется, Что Менырово Серебро Никуда Не Делось. Но, Право же, Я Только Дилетант В Энергетических Манипуляциях.
— Нет же, у меня волос, — я показал им запястье и одновременно с ними взглянул на него. Там ничего не было, кроме чужой запекшейся крови! Потерян! Когда я дрался, наверное. Без волоса никак, так что теперь нужно перерыть весь поселок. Почему Канор не мог заколдовать что-нибудь заметное, скажем, шкаф?
— Я Не Знаток, Но У Меня Их Тоже Полно, — лесник начал тереть своими предплечьями и не менее шерстистой головой об серебряную сетку, окинувшую Ракотлуш.
— Этот волосок дал мне адрейд! Он специально заколдован, чтобы развеять магию жидкого серебра! — Нашелся я.
Велуд сразу же изменился в лице:
— Ну так что ж ты молчал? А где объект споров?
— Он мог где угодно упасть, — пожал плечами я.
— Раз уж это единственный шанс отсюда выбраться, то нужно искать его, — сказала Ктори, вздрагивая каждый раз, когда кто-то из далеких крестьянских толп ни с того ни с сего вскрикивал чуть громче обычного.
— Где он мог потеряться? В домике разве что, — я вспомнил, что перед тем, как туда войти, я на счастье потеребил этот волосок, и он на руке держался довольно прочно. — А если его разорвали, он еще будет действовать?
— Скорее всего. Это же не полное разрушение физической оболочки, это просто маленькое нарушение целостности, — Велуд уже принялся искать, но он это делал там, где посветлей — под фонарем.
Не хочется заходить в домик. Уверен, Ктори думает так же. Девушка, конечно, могла уже привыкнуть к животной злобе окружающего ее мира, к крови и трупам, но по ее виду утверждать такое жестоко. Сейчас Ктори скорее похожа на человека, который ужаснется при виде мертвой букашки или ранки на коже. Как ей позволить туда идти?
А как себе туда войти позволить? Страшно! Там точно кто-то мертвый есть, потому что не может столько крови, сколько было на нас, вытечь из одного человека. А если учесть, что никто оттуда так и не вышел, убиты все. Казалось бы, чего страшного в неживом человеке, которых и так уже навидался? Живые страшней… но пока привычки у меня не выработалось, до сих пор неприятно. И так не любил видеть что-то такое, неправильное, с любой формой жизни. Прям как девушка, увы, но что поделать?
«А я обожаю смотреть на такое. Пусти меня на волю! Я помогу! Ты ничего не вспомнишь!» — заклянчил голос в голове.
— Может, и правда это сделать? — сказал я нечаянно вслух.
— Что сделать? — переспросила Ктори, идущая так же медленно, как и я, не желая подходить к домику первой. Можно сказать, мы играли в перегонки наоборот.
— Э-э, извини, я не тебе.
— Разговариваешь сам с собой? Мой тебе совет: не слушай свой внутренний голос. Он уже не тот, что раньше и говорит лишь противоположное твоим привычкам и чувствам. Поддашься ему — и сольешься с ним.
«Она меня раскусила. Но ты никуда от этого не уйдешь», — неприятно хитрющим голоском пропела Совесть.
Мы подошли к домику. Из двери веяло пробуждающим чувство голода запахом, и человеческой части меня это не особо нравилось. Я отошел от двери и в галантном поклоне жестом показал, что пропускаю даму перед собой.
— Нет, спасибо, — учтиво ответила Ктори. — я лучше подержу перед Вами дверь.
Хитрюга!
Ну, я должен доказать, что смелый и решительный. Иначе они меня уважать не будут! Какой дворянин без уважения, даже если это уважение обычных людей? Мне же на самого себя в зеркало будет тошно смотреть, если сейчас проявлю слабость. Я себе этого не прощу и накажу как-нибудь пожестче. Нужно придумать себе какое-нибудь самое страшное наказание… не возвращаться домой? Не излечиваться от оборотнизма?
«Да хватит драматизировать! Открывай!» — Приказала Совесть.
«А ты чего встряла? Я сам решу, когда мне открывать!» — мысленно огрызнулся я.
Внутренний голос уже набрал в свой мысленный рот мысленный воздух и собирался выпустить его в меня в форме ругательств и унизительных фактов, но его перебил Велуд:
— У меня вообще есть другая идея. Тут совершенно случайно в моей куртке завалялась пара крючьев…
— Совершенно случайно, — улыбнулся я, припоминая количество внешних и внутренних карманов лесника, которое стремилось к бесконечности. Ну, ведь все числа больше нуля стремятся к бесконечности, правда? Просто обычные цифры не только не достигают цели, они еще и слишком рано останавливаются, прекращают сражаться.