Справлюсь ли я с ними? Скорее всего, Нигиз не сам… Что может один оборотень? Почему рядом нет Ктори? Нет, не так: почему я допустил это?
На мое плечо опустилась сильная рука.
Воспользовавшись шумом дождя, кто-то подкрался со спины! Легкая на помине Ктори? Нет, рука не в перчатке…
Он неожиданности и страха я подпрыгнул на пару саженей, стряхнув с себя мокрую руку. Извернулся в воздухе и увидел… что рука принадлежала никому иному, как моему другу Франьену.
Он сбежал из плена!
Не замечая дождя, я бросился обниматься. Охранник Ракотлуша был в своей шипастой форме, его простая физиономия светилась радостью. С оттопыренных ушей скатывалась вода, как с одежды, оставленной на просушку и забытой под ливнем.
— Ну, ты меня и напугал! — Непроизвольно вырвалось из моих губ.
— А ты меня удивил! — Радостно крикнул Франьен, подойдя ближе и опять положив мне на плечо свою руку. — Я думал, придет твой друг!
Я машинально начал оглядываться в поисках врагов:
— За тобой нет погони? Как остальные ракотлушцы?
— Погони нету, а все остальные в домике! Лучше беги, Редви! Бежим в город!
Мой взгляд сам по себе сменился с радостного на презрительно-недоверчивый. Глаза Франьена были так же радостны, но в них поселился такой эгоизм… Сразу вспомнился вопрос, который я хотел задать, вообще-то, первым, когда и если отыщу старого друга.
На самом ли деле меня предал он, человек, который априори должен больше думать о благополучии остальных?
— А их выручать не будем?
— Есть же маги, — старый друг сжал мое плечо и потянул назад. — Быстрее, вдруг побег уже заметили!
Уйти, никого не спасая? Это как-то не по-геройски… Но я и не герой! Зачем притворяться кем-то другим?
— А Стяк зачем этому подонку?
— Я не знаю! Беги уже, Редви! Быстрей!
Я насторожился. Такое ощущение, что Франьен прогоняет меня силой, не собираясь убегать сам…
— А сам ты что, не будешь спасаться?
Друг посмотрел на меня. В его глазах, влажных то ли от дождя, то ли от слез, читалась теперь не радость, а непостижимая грусть и тревога. Губы были плотно сжаты, как будто от их защиты зависело многое… мыслей коснулось нежное ощущение облегчения, словно рядом сняли мороку, губы разошлись, и я увидел в его рту клыки, которые уже ничто не скрывало.
— Убегай быстрей! Ему нужен не ты, у тебя есть шанс! Он еще не заметил тебя…
Меня передернуло, и рука бывшего друга упала с плеча. Лицо мое, скорее всего, сейчас исказила маска отвращения и испуга, а сказать от нахлынувших чувств ничего не получалось. Изо рта не выходило ничего, кроме сухого хрипа, и даже дождь стал незаметен.
— Он давно следит за вами, — сказал некто сзади нас, в стороне домика. Конечно, еще один вампир, в коричневой непромокаемой мантии и в капюшоне. Рядом с ним — еще пятеро, и подобрались они сюда невероятно быстро и незаметно. — И господину Нигизу нужен твой дружок в качестве ценного заложника и собеседника.
Франьен твердо встал между нами, недвусмысленно расставив руки:
— Вы его не поймаете.
— Эй, новичок, — неприятно усмехнулся один из врагов. — Ты ведь знаешь, как господин Нигиз вознаграждает послушных.
И мой старый друг после этих слов изменился. Он дрогнул, сник… несколько секунд простоял, съежившись, и выглядел так, словно внутри него шла нешуточная борьба. На него было жалко смотреть: дрожащее от напряжения мокрое лицо, руки, по очереди заламывающие одна другую, дрожащие ноги… Когда эта агония закончилась, Франьен стоял уже напротив меня.
— Ты будешь помогать им? — Уточнил на всякий случай я.
Не глядя в глаза, Франьен полтора раза кивнул.
«Не робей, мы справлялись с большим количеством кровососов, там, в лесу», — ободрила меня Совесть.
Сражаться, так сражаться! Главное — не убить друга, остальных щадить не нужно! Я бросился в бой…
И то ли вампиры были слишком быстрыми, то ли слишком сильными — даже не успев понять, что происходит, я оказался на земле со скрученными конечностями, на которых восседало по вампиру. Двое оставшихся уродов стояли передо мной и смотрели сверху вниз, Франьен до сих пор не мог посмотреть в глаза и рассматривал свои насквозь мокрые ботинки.
Один из них пнул грязь перед моим носом, залепив ею все лицо:
— Ты не смотри, что паршивый перевертыш, ты бы и одного из нас не победил. Эй, парни, потащили его! Или сам пойдешь?
Сделав максимально презрительное выражение лица, я помотал головой, дескать, напрягайтесь сами. Они примерно так и сделали: связали и поволокли по грязи в «Бродячего одрана».
Когда мое обездвиженное тело перешвырнули через порог, я был похож скорее на мешок с сырой болотной грязью, чем на гордого аристократа, но этому никто не придал значения. Нигиз ждал именно умеющего говорить собеседника, а не красивую куклу.
Лишь несколько дней назад здесь жил Карио и здесь же принял нас с Ктори в свою семью. Те же нарисованные черной краской шкуры на стенах, те же столы и стулья… книжные шкафы сиротливо зияли бескнижными полками, а люстры словно оторвали (да так оно и было), выражая отвращение и презрение к свету. На полу остались следы от упавшего металла. Темные простыни, которые при переезде Карио не забрал с собой, теперь служили для драпировки больших окон, ранее всегда приветливо открытых. Запах рыбы отсюда выветрился уже почти совсем.
— Приветствую, Редви.
Хозяин бархатного голоса находился в соседней комнате, из которой незамедлительно вышел после своих слов. Любит эффектное появление? Ладно, у кровососа получилось меня поразить. Ничего похожего на какой-нибудь коричневый плащ или даже мантию, как раньше! Сейчас злодей был преображен, и для меня это было в диковинку, видел-то в таком наряде первый раз. А это, собственно, настоящая внешность Нигиза…
Для моей памяти это был довольно сильный диссонанс. Ничего, что смешивало бы этого вампира с толпой. Ничего дешевого. Ничего безвкусного.
Раньше лицо его было скрыто капюшоном, а теперь я увидел, что оно из себя представляет. Устало выглядящее лицо мужчины средних лет, с морщинами. Острый подбородок и нос ему под стать. Нежные вампирские глаза прятались от света за очками из темного «веорского стекла», а на плече лежали волосы, связанные в двух местах серебристыми ленточками. Рубашка из шелка серебряного цвета, с великолепным воротником, расшитым светлыми нитками на манер узора бемирия. Пояс из черной кожи сливался со штанами и был бы незаметен, если бы не серебряная пряжка. На поясе покоилась дорогая шпага, надо думать, из серебра.
Помня, что все герои книг в подобные моменты молчат, я тоже хранил молчание, озлобленно пялясь прямо в очки вампира. Нет сомнений: он тоже смотрит на меня. Нужно сделать взгляд как можно более храбрым, хоть сила сейчас и не на моей стороне, а тело начинает ныть от неудобства. Пусть тело, главное — не заныть глазам…
— Вы хотите молчать, Редви? — продолжил вампир. — Это ваше право, но я рассчитывал на диалог. А в них, как известно, участвуют минимум двое.
Эти его спокойные слова были очень страшны. Казалось, он сейчас подбежит и начнет избивать меня или хотя бы с силой поднимет… и изобьет, чтобы развязать язык.
Конечно, пачкать руки он не стал.
— Поднимите его, отряхните, развяжите правую руку и посадите на один из стульев, — сам вампир сел на другой стул, стоящий напротив моего. Меня подняли две пары сильных и огромных рук, принадлежащих лысым здоровякам с кожей темного цвета. Хромты, вдобавок идиоты-интаниты… Один, похожий на хряка, облачился в кружевную рубашку с бантиками, слишком маленькую для его огромного тела. Другой, с очень низким лбом и выбитыми клыками, напоминал маленького великана тупостью своей рожи.
Меня несколькими крепкими ударами «отряхнули» и бесцеремонно швырнули на стул, который чудом не упал. Нигиз сидел рядом, я мог дотянуться до него свободной рукой. Собственно, этого он и добивался: протянул мне руку для пожатия.
Поддаться на его уловку? А, собственно, почему это уловка? Если бы он хотел мне сломать руку, то сломал бы… Убил бы, если бы мог: один хромт мог бы любой ногой раскрошить мне череп, пока я лежал. Вряд ли здесь есть подвох. Настроен этот гад миролюбиво, не нужно его расстраивать. Того и гляди, живым выберусь.