Нигиз все держал протянутую руку передо мной, но молчал. Молчали и хромты, ставшие с двух сторон позади меня, и притащившие меня сюда вампиры. В этой спокойной обстановке сразу же стали словно чуть громче звуки дождя за окном и дыхание вампиров в близлежащих комнатах. О, да их тут десятки! Вероятно, томящиеся в плену охранники.
Я протянул уже руку, но этот урод ее быстро отдернул:
— Я не пожимаю рук измазанных смердов.
Мое обиженное эго вскипело до того, что затрещал дубовый стул с веревками, а вампиры, особенно Франьен, попятились назад:
— Паршивая кастрированная меныроголовая каракати…
Интанитский подзатыльник, способный свалить с лап ездовую ящерицу среднего размера, заставил меня замолчать и чуть не откусить язык. Но ярость прорвалась магическим путем, и три самых слабых духовно вампира из тех, кто стоял рядом, упали в обморок и неслабо стукнулись об пол.
Нигиз оценил эффект моей злости:
— У вас сильная воля, Редви. Но это не значит, что вы столь же сильны физически. Прошу не ершиться. Объясните мне лучше, где ваш друг Стяк? Да-да, сейчас скажу. — Последние слова он сказал в ответ на мой вопрос, даже не успевший вырваться изо рта.
Один из хромтов привязал мою руку к спинке, как и левую.
— Он дома, — буркнул я. Нигиз сделал четыре медленных, но торжественных хлопка:
— Отлично, вы заговорили. Раз так, отвечу и я… Но прежде представлю вам своих сыновей и дочерей. Выходите все сюда!
Последний хлопок был громким и резким. Как по волшебству, после него все, кого я не мог видеть, высыпали в прихожую и стали передо мной. Даже двое огромных хромтов обошли мой стул и остановились у стула главаря.
Здесь было около сорока вампиров, три четверти которых когда-то носили гордое звание охранников, остальные же, в мантиях коричневого цвета, напоминающих повседневную одежду магов Гильдии, выглядели более устрашающе и среди них было четыре женщины крайне самоуверенного и стервозного вида.
— Здесь мои вампиры, а здесь — новые вампиры Ракотлуша, — с наслаждением хвастался Нигиз. — это мои любимцы, Узлик и Х…
— Большой Ха! — Загремел вдруг во весь голос интанит с бантиками.
Вампир одним строгим взглядом остановил даже его участившееся дыхание, не то что норов:
— Не будь невежливым! Это тебе не обычный человечишка, он тоже Разнокровный. Это заслуживает небольшого, но уважения. Я скажу твое настоящее имя, а ты — наказан. Неделю не будешь есть двухнедельных рябчиков.
— Неделю?
Мне даже стало его немного жаль.
— Две недели, — строго сказал Нигиз. Легко было заметить, что ему это вынесение приговора доставляет огромное удовольствие.
— А убитых неделю назад можно кушать? — Хлюпнул хромт.
— Нет. Пойди лучше потанцуй с Узликом, Большой Хрюк.
Большой Хрюк?
Меня хорошо воспитали, поэтому я захлебывался от смеха недолго. Вампир терпеливо ждал, пока я закончу, а потом пояснил:
— Его родители были шутниками.
Толпа разбрелась по комнатам, и тут уж я терпеливо подождал, а потом крикнул:
— Зачем тебе Стяк и почему ты заразил охранников, мерзкая тва… зачем?
Не хотелось еще подзатыльника, хотя хромты пока были увлечены вальсом. Хрюк со своими бантиками мог сойти за даму, но все равно эта парочка смотрелась так же странно, как иней в полуденной пустыне. На лицах обоих светилось умиротворение. Вел Узлик.
— Лучший способ отвлечь идиотов — занять их делом, достойным их мозгов, — подмигнул мне старый вампир, словно считал равным себе. Уверен, не считал и не станет…
Вампир махнул чем-то, зажатым в его левой руке. Темный кусок металла на старой цепи… Талисман или оружие? Нет, скорее, первое: кто делает такое нелепое орудие убийства? Шипы сделал бы…
— Нравится? Это мой идол, — клыкасто улыбнулся Нигиз. — Один из наших богов, показавший свое истинное лицо.
Он показал мне этот сгусток нелепости поближе, зажав в руке. Мерзкое злое лицо, словно сдавленное рукой во время создания, заставило меня нехотя отпрянуть. Представьте, что у… кхм, куска коричневой глины откуда-то взялось злое кричащее лицо.
И как его за такое богохульство боги не убили?
— Еще понравится, — сказал он, с раздражительной улыбкой наблюдая за тем, как я сморщился. — Отвечаю на вопросы. Стяк важен для нас. А вот охранники… Вы, Редви, думаете, что я не человек слова, а настоящие аристократы свое слово держат! — Вскричал он. — Не совсем. Я не всегда говорю то, что делаю и делаю то, что говорю. Это неплохая жизненная стратегия, я просто выше, чем эти бараны.
Он махнул рукой в сторону вампиров из Ракотлуша. Мразь. Соврал нам, значит, считает и нас баранами! Теперь дело чести — наказать зазнавшегося наглеца. Вот только как?
— Как там ваше с Ктори здоровье? — будничным тоном спросил главный вампир.
— Еще ничего, если не учитывать то, что по вашей вине я стал оборотнем и не могу вернуться домой, — огрызнулся я и сразу вспомнил про Онира. — А мой брат не у вас?
Раз со мной на «вы», то и я автоматически переключаюсь на эту форму разговора, даже если собеседник — бескомпромиссный подонок.
— Если бы не оборотнизм, быть бы вам сейчас мертвым в лучшем случае… Ваш брат? Как видите, его тут нет, — Нигиз развел руками. Если бы я его поймал, то сразу обратил бы в вампира и задействовал в этой небольшой встрече.
— А к чему вообще этот цирк?
Кровопийца хмыкнул.
— Я хотел подготовиться к любой неожиданности. Например, к вашему визиту. Удивлен, что вы здесь один, без Ктори.
— Увы, она не смогла уважить вас и явиться на этот званый вечер.
«Тяни время как сможешь, а Ктори явится сюда с ордой магов», — подсказала Совесть.
— А что же с Ктори такое? — сделал удивленную мину Нигиз.
— Не захотела помогать, — я пожал, насколько это было возможно, плечами.
— Ну и ладно. Мне сейчас нужна не она, а Стяк все равно сюда придет. Думаю, он хороший друг и попробует вас спасти.
— Вы плохо его знаете! — Усмехнулся я, ясно понимая, что, скорее всего, он прав.
Нужно тянуть время… Столько тем для «непринужденной» беседы, а я никак не могу и одной придумать! Хотя нет, одну могу…
— Для чего вы заразили охранников? Для чего ваши вампиры голодали в домике лесорубов?
Нигиз недобро на меня покосился, а потом вполне добродушным голосом ответил на все сразу.
— Вы зачем-то убили моих людей, а мне нужно было привлечь вашего друга сюда. Вот и нашел достойный способ отомстить, еще и приманить его.
— Он не придет, Франьен — мой друг, — позволил себе ухмыльнуться я.
— Да? Это правда? — Аристократ обернулся к моему другу. Тот боязливо кивнул, а вампир сморщил лицо в страшной злобе, хотя сразу собой овладел и сменил злость на наигранную доброжелательность. — Ну, ничего, для каждой рыбы — своя приманка. Для вас, Редви, это Франьен, а для Стяка лучшая наживка — это вы.
Паршивец, правильно мыслит.
Опасаясь за свою шкуру, Франьен подпрыгнул к Нигизу, повалился на колени, схватил рукав заразившего вампира и запричитал:
— Простите меня, идиота, я не сказал правду! Не наказывайте, просто глупый я, не сообразил!..
Нигиз презрительно отдернул руку и обратился ко мне:
— Он раньше себя так же вел?
Вот и подходящий момент, чтобы спросить!
— Недавно он… Дружище, скажи, ты выдал меня охранникам и магам, или нет?
Франьен лишь залился слезами еще сильней и начал просить прощения еще и у меня. Жалкое зрелище. Может, это Нигиз так его запугал?
А ведь Велуд был прав! Чувствую себя последним козлом: не верил доблестно, даже геройски, погибшему леснику… А он не врал! Не то, что этот гадкий предатель! Смотреть на Франьена — и то стало противно. Из-за него я повздорил с настоящим другом перед самой его смертью… Ничего не скажешь, хорошие минутки подарил ему в результате этот мешок трясущихся соплей!