О, про сопли часто упоминает мой отец… Аж ностальгия.
— Но почему вы морите голодом жителей Веоры? — повторил я.
Нигиз хитро и устрашающе оскалился.
— Вам никогда не узнать, потому что вы никогда не станете одним из них. И даже ваши друзья не станут. А вот он — да, но после этого уже вряд ли что-то сможет рассказать… Остальные охранники будут рядом с ним.
Меня передернуло.
— А что же тогда будет со мной?
Нигиз многозначительно улыбнулся, обнажив еще более два острых, сверкающих белизной клыка…
Около «Кучи железа» спешащая к лесной гостинице Ктори встретилась с Далоном и Стяком, тоже бегущими по колено в воде. Как бы ни был велик страх последнего к ней, он подбежал ближе и представил своего друга. Тот сразу же узнал ее, и помогли лишь увещевания друга.
— Она поможет! Ты все сделала?
— Да! Побежали к гостинице? Я помню, где она! А зонтики вам только помешают!
Сама Ктори стояла без зонта, и никто из парней не решался и не хотел подать ей свой. Оборотень же не считается человеком, тем более тот, который сторожил тебя, пока ты томился в плену у Разнокровных!
Она не взяла свой плащ, хотя догадалась натянуть грязный плащ Карио, и теперь, вымокшая до нитки, выглядела необычно смешно. Конечно, клыки и обеспокоенное выражение ее лица не позволили бы никому даже улыбнуться над ней. Стяк лишь пожирал глазами верхнюю часть ее туловища, которая благодаря дождю неплохо проглядывалась даже под несколькими слоями материи.
— Нет, зонтики возьмем… Хоть какое-то оружие, — сказал Стяк.
Далон продемонстрировал полное вооружение стражи — арбалет, меч и кинжал. Ктори кивнула и первой кинулась в сторону ворот, жестом подзывая остальных. Далон по старой привычке попробовал поплотнее закутаться в одежду, но обнаружил, что на нем кожаные доспехи. Неловко улыбнулся, переглянулся с другом и первым сорвался с места.
— Ворота вам так просто не откроют, вам пригожусь я, — крикнул басом кто-то впереди. Ктори, которая еще не успела далеко убежать, резко остановилась и подняла огромный веер брызг.
Посреди пустой улицы стоял высокий широкоплечий мужчина в грубом темно-сером плаще. Его лицо было незнакомо Далону и Стяку, но девушка-оборотень страшно переменилась в лице. Она точно не ожидала увидеть здесь этого мужчину… Это было ясно, как и то, что Редви нужна подмога.
— Ты! — Только и выдохнула Ктори, задыхаясь от нахлынувших сильных чувств.
Глава XVI. Это ведь проигрыш!
Недалеко в Вонгском лесу есть небольшая гостиница под названием «Бродячий одран». К счастью, настоящие одраны бродят в глубокой чаще и даже понятия не имеют, что в их честь назвали целый дом. Тем лучше: люди останутся живы.
Деревья здесь все равно огромные, ветвистые и заслоняют солнце. Но сейчас солнцу не дают осветить землю в основном черные грозовые тучи, которые можно напрямую назвать молниеносными. Они уже давно заливают Веорскую область тысячами и тысячами ведер воды, освещают потемневший лес вспышками электричества и гремят, как обезумевшие толпы великанов.
В гостинице чуть суше, но тоже особая атмосфера. По комнаткам распределилось четыре десятка вампиров, а на первом этаже, в центре прихожей, сидят двое Разнокровных, я и старый вампиряка Нигиз. Он редкостный урод, пусть и вежлив. Рядом с нами корчится в слезах мой бывший друг Франьен, только сейчас показавший свое настоящее лицо, предателя и труса. По периметру кружат в вальсе два огромных лысых хромта, один из них — в маленькой серебристой рубашечке с рюшками и бантиками.
А на чем именно я остановился?.. Ну, начну с момента обещания.
Нигиз многозначительно улыбнулся, обнажив еще более два острых, сверкающих белизной клыка, и тихо сказал:
— Если сюда придет Стяк, то и вы, и Франьен выживете и останетесь в добром здравии. Как и ваш друг. Мне лишь нужно поговорить и убедить его кое в чем. Клянусь честью, я говорю правду.
— Много ли значит ваша честь? — заметил я. — Если вы не сдержали обещания и тронули охранников… агония при превращении в вампира длится полдня, значит, вы их заразили примерно… после написания письма!
— Я сдержал обещание, — мотнул рукой со своим комком металла Нигиз. — Я обещал их убивать, если Стяк не придет. Кстати, я должен начать это делать… Ведь так?
— Чудовище.
— Не спешите с выводами! — Перебил меня тот. — Я не собираюсь их убивать, мне они нужны живыми. Но одного нужно. Я оставил на всякий случай голода, и сейчас проголодался. Могу угостить.
Меня передернуло.
— Вынужден отказаться.
— Как знаете… Это самый молодой из охранявших поселок. Хрюк, приведи мне человека!
С тихим довольным хрюканьем, абсолютно доказывающим удачность подобранного имени, хромт прекратил танец и направился в дальнюю комнатку, которая не открывалась пока что ни разу, в отличие от других. Ключа ему не потребовалось: громила одним страшным ударом вышиб ручку и раскрыл дверь так, что от нее отломился еще кусок. Затем он запустил ручищи в комнатку, как в какую-нибудь сумку, и достал оттуда неистово дрожащего и упирающегося мальчишку лет семнадцати. Он был рыжим, с веснушками по всему лицу и загорелым, как трудолюбивый крестьянин. Младше меня! Я вскочил со стула…
Вскочил бы, если бы мог. Но крепкая веревка и сдавившие мои плечи две лопатоподобные руки Узлика не позволили шевелить ничем, кроме ног.
— Не нужно брыкаться, это всего лишь человек, — безуспешно попробовал успокоить меня Нигиз.
— А равного себе убить рука не поднимется? — прошипел я. Пусть ситуация шаблонна и излишний пафос может повредить моей репутации… У меня есть честь! Никогда не одобрю такой трусости! Даже если забыть об этой чести, зачем делать то, что не принесет тебе наслажденья победы?
— Зачем убивать для еды равных себе? Цапля из-за голода убивает лягушек, а не цапель, — отказал вампир.
Веснушчатый парнишка с мольбой уставился на меня, в минуту смертельной опасности ясно понимая, что помощи можно ждать только от меня. Его лицо сплошь залило слезами, а нижняя губа неестественно покраснела: бедолага часто ее кусал.
Вот он повернул голову к Нигизу и заметил Франьена. На мгновение его лицо прояснила надежда, но оно было так кратко, это мгновение, что изменения заметил бы лишь умеющий наблюдать. Надежда сразу же сменилась выражением понимания, словно он вспомнил что-то разочаровывающее, и потом — гримасой полнейшей обреченности. По сути, так дело и обстояло: жизнь охранника висела на волоске, тонком, как кошачий.
Ктори, где же ты?! Сейчас есть шанс спасти невинную и даже еще не испорченную жизнь!
— Прошу… У меня семья, родители… — подал голос вампирский обед. Он не мог вырваться из рук хромта и уже даже не пытался, лишь крупно и часто вздрагивал от любого звука или движения. На его лице застыл животный ужас. У любого будет такое же выражение лица, когда он осознает, что его собрались сожрать или же осушить.
— У меня тоже семья, и ее надо кормить, — премерзко ухмыльнулся Нигиз.
— А вы… поможете? — юноша обратился ко мне. Как же ты жесток, Случай! Лучше бы он этого не делал! Я ничем не могу помочь, и не могу себе простить этого! И не смогу никогда!..
— Редви, вы окажете мне честь, убив его? — спросил вдруг вампир, поставив меня в еще худшее положение. Доверие в глазах пленника померкло, и я, почему-то испугавшись, приложил все силы, чтобы его исправить:
— Ни в коем случае! Я пока в своем уме!
«Предложение очень заманчивое. Может, подумаешь?» — Проворковала медовым голоском Совесть.
— Ты лишился многого, — хлопнул кулаком об ладонь вампир и поднялся со стула, чтобы самому убить жертву. Я быстро сказал что-нибудь затягивающее время, первое, что взбрело в мысли:
— А кровопролитие обязательно?
— Не убив человека, всю его кровь не высосешь.
При этих словах на небе блеснуло несколько вспышек молнии подряд, что неизменно придало бы драматизма, если бы эти молнии не блестели каждые секунд тридцать-двадцать.
— Я… я сделаю все, что вы скажете… — попытался сдаться юноша.