– Пошли вперед, крысы, если жить не надоело! – разъяренно прошипел он, бесцеремонно толкнув вперед молодого кудрявого стражника.
Он не мог опоздать теперь, когда ловушка почти захлопнулась и суеверный бред был последним, что могло его остановить.
В момент, когда кудрявый паренек едва не растянулся на давно выжженном камне, а толстяк уверенно ступил за границу черного круга ближайшие торговцы изумленно ахнули. Некоторые неодобрительно забормотали, кто-то заблаговременно сжал самодельные амулеты.
– Беде быть… – сипло протянул седой старик, что сидел на коробке в стороне.
И беда не заставила себя ждать.
– Убью! – разъяренный рев, казалось, сотряс и повозки, и стены.
Не успев ступить и шага дальше, Нагс привычно бросил через плечо быстрый взгляд, чтобы понять, что происходит и едва не остолбенел от изумления и досады.
Казалось, сегодня против него был весь мир. И сейчас мир воплотился в, исполинского роста, мужчине, что мощным ударом снес с пути одного из стражников, что преградили ему дорогу.
– Этого еще не хватало, – недовольно пробормотал Бэйзи, снова отвесив подзатыльник несчастному кудрявому пареньку. – Разберитесь!
Не желая терять времени, толстяк решительно направился вперед, но далеко не отошел.
Просто подвыпившего и разбуянившегося мужчину можно было остановить. Но обезумевшего от горя отца, только что потерявшего ребенка, не мог утихомирить никто. Огромные кулаки кузнеца в два счета расправились с сопровождением убийцы.
Кудрявый и подойти к нему не успел, как мощный удар сбил с ног. Куда более расторопный лысый успел выхватить меч, но пустить его в ход не успел.
Мгновенно развернувшись, кузнец выбросил кулак вперед. Удар пришелся стражнику в грудную клетку. Хрустнули кости. Из горла вырвался хриплый стон и стражник, как подкошенный, рухнул на землю.
Бросившиеся было к разъяренному мужчине торговцы замерли. Никто не хотел рисковать жизнью, связываться с безумцем, испытывать на прочность свои кости. Но мужчине не было до этого дела. Ярость и боль, наполняющие душу, требовали выхода. Пылающий взгляд остановился на толстяке.
Тот уже не бежал. Как бы Нагс не спешил, шум за спиной оказался слишком громким и был слишком тревожным, чтобы его можно было проигнорировать.
Подавшись вперед, кузнец медленно шагнул к толстяку и сжал кулаки. Не ярость и не злость заставляли его делать шаг за шагом к проклятому убийце, а смятение и странная пустота. Та пустота, что кровавой раной расцветала в душе, стоило только встретиться взглядом с тем, кто оборвал жизнь его сына.
Напряженно замерев, Нагс сделал небольшой шаг назад. Вот этой проблемы он не предвидел. Времени и желания разбираться, кого он успел убить не было, Бэйзи опаздывал. Но одновременно он прекрасно понимал, что удар в спину не заставит себя ждать. А значит проблему стоило встречать лицом к лицу.
Кто-то из торговцев, сбросив оцепенение, бросился за подмогой. Другие замерли у выжженной линии, точно у прозрачной стены. Кровавое побоище всегда притягивало внимание и не важно, было ли оно справедливым возмездием или жестокой забавой.
Но для кузнеца все это происходило бесконечно далеко. В его мире остался только он сам, убийца со странно застывшим взглядом и его сын, уснувший вечным сном, малыш Тэссин.
Вечно чумазое и улыбчивое лицо сына на мгновение возникло в сознании, сменившись красной пеленой. Пустоту пронзила боль и кулаки, мгновенно сжавшись, взметнулись в воздух. Сорвавшись с места, кузнец бросился на толстяка, занося руку для решающего удара.
Все больше бледнеющий Нагс успел только быстро запустить руку под плащ. Всегда неспешный в движениях толстяк с удивительно красивым голосом не мог быть опасным противником. Это с уверенностью сказал бы каждый, кто в ночь этого оборота не видел, как тучная туша вдруг резко бросилась вперед, навстречу огромным кулакам.
В полной тишине раздался глухой звук удара и Нагс рухнул, как подкошенный, под силой мощного толчка локтем, не успев увернуться. Сдавленно выругавшись, толстяк быстро перекатился на живот, чтобы встать, но не смог. Пинок в живот откинул его обратно на спину, за ним последовал еще и еще один.
Звуки ударов глухим эхом отдавались в почти полной тишине. Затихли люди и лошади, не было слышно ничего, кроме этих звуков, которые прекратились так же резко, как и начались.
Под взглядами застывших торговцев, кузнец вдруг шумно вздохнул и медленно отступил назад. Толпа невольно ахнула, раздались встревоженные голоса, постепенно становившиеся громче. Казалось, мужчина просто переводил дыхание. Но вдруг громадная фигура кузнеца пошатнулась, он отступил еще на шаг и просто рухнул на землю, поднимая вихрь пыли.