Ко всему прочему, у Лева чувство, будто за ним наблюдают. Он пристально всматривается в лес каждый раз, когда с ветки с шумом срывается какая-нибудь птица или трещит сучок. Он понимает, что, скорее всего, это пустые тревоги, но от паранойи, овладевшей им в его бытность беглецом, не так-то просто избавиться. Его нервозность передаётся младшим детям, и тогда Пивани отсылает его с глаз долой.
Поначалу, забравшись один в маленькую палатку, Лев ощущает облегчение, но вскоре стены из оленьих шкур начинают давить на него, а вонь грязных носков гонит мальчика наружу. Он слышит, как его спутники на поляне моют кружки. Лев усаживается посреди палаточного лагеря на манер Людей Удачи — скрестив ноги и упёршись подбородком в грудь — и желает лишь одного: чтобы поскорей разразилась буря, и весь этот ужас закончился.
— Лев!
Он вскидывает глаза и видит Кели — тот стоит перед ним, переминаясь с ноги на ногу. Кели садится, но не осмеливается посмотреть Леву в глаза. Наконец он отваживается и произносит:
— Вчера ночью мне было видение.
Лев не знает, что сказать. Почему Кели пришёл к нему, а не к Пивани или Уилу?
— Значит, ты видел своего духа-хранителя?
Кели, похоже, не знает, что говорить дальше, поэтому Лев приходит ему на помощь:
— Это, надеюсь, не свинья?
— Не-ет... — мямлит Кели. — Это воробей. Как в моём имени.
Вот это да. Похоже, что этот самый дух-хранитель действительно имеет для человека особое значение, а не только служит источником донорских органов.
— Так что он тебе показал?
— Кое-что плохое, — шепчет Кели так тихо, что Леву приходится наклониться к нему.
— Что — плохое?
Все страхи, преследовавшие его сегодня с утра разом возвращаются.
— Я не знаю. — Кели смотрит Леву в глаза и нервно теребит в пальцах травинку. — Но я видел, как ты уходишь. Ты же не уйдешь, правда?
У Лева такое ощущение, будто ему в грудь вонзилась стрела и мешает дышать. Он пытается припомнить, о чём толковал ему Уил: голод и усиленное потение могут вызвать галлюцинации и странные сны. А может, кто-то внушил Кели, что «мапи» всегда уходят, вот оно ему и приснилось?
— Я не собираюсь уходить, — говорит Лев, пытаясь уверить не только Кели, но и себя самого.
— В моём видении ты бежал, — говорит Кели. — Люди хотели сделать тебе больно... а ты хотел сделать больно им.
6 • Уил
Тем же утром, но только раньше, Уил сказал Пивани, что ему надо собрать дров для костра и ушёл. На самом деле ему просто надо было побыть одному. Подумать. И вот он сидит на каменном уступе, перед ним открывается прекрасный обзор: не только лес, но и более ясная перспектива собственной жизни. Отсюда виден лагерь, или, во всяком случае, часть его, и хотя Уил действительно собирается набрать валежника для костра, но не сейчас. Он хочет просто посидеть здесь какое-то время.
Уил не может больше закрывать глаза на растущее в нём чувство протеста. Оно зародилось задолго до похорон его деда. «Уил, сыграй мелодию для исцеления. Уил, сыграй песню для успокоения. Уил, сыграй нам музыку для праздника, для облегчения, для терпения, для мудрости...» Племя использовало его в качестве музыкальной машины. Хватит. У него нет кнопки «включить/выключить». Пришло время самому выбирать, что и когда играть!
Так что когда его духовное искание кончится и он исполнит обещание, данное дедушке, то даже если Лев останется здесь, Уил уйдёт. Пора ему покинуть резервацию и устроить лучшее будущее для себя и для Уны... если она решит, что любит его, Уила, больше, чем резервацию.
7 • Лев
Лев старается не впасть в панику от того, что поведал ему Кели. Ведь ему, Леву, тоже снились похожие сны — что он убегает от кого-то. А ещё ему снилось отмщение. Не кому-то конкретно, а всем разом. Всему миру. От этого чувства, тёмного, словно грозовые тучи на горизонте, нелегко отрешиться.
— Мы в резервации, нас окружают стены и защищают законы, — говорит он Кели с уверенностью, которой вовсе не чувствует. — Здесь не от кого бежать, — добавляет он, скорее, чтобы успокоить не столько собеседника, сколько себя самого.
И тут, не успели ещё отзвучать эти слова, снова раздаётся треск, словно ломается сухой сучок под ногами — и на этот раз Лев слышит визг. Тонкий, пронзительный крик удивления. Или страха.
Лев бросается на поляну, Кели — за ним. Дети сгрудились вокруг Пивани, лежащего на земле лицом вниз.