И все равно концы с концами тут не сходятся. Его познаний явно недостаточно, чтобы средневековое общество перешло к выпуску подобного оружия. На это ушли бы целые поколения: нужно ведь еще создать инструменты для сооружения станков для производства оружия. Производить подобные вещи под силу только высокоразвитой индустриальной цивилизации.
Опять же, каким образом он должен сокрушить ворота Дельгрота? Заложить мину? Но для приготовления пороха надо знать правильное соотношение между количеством древесного угля, серы и селитры. Более того, надо сперва найти и распознать селитру.
Пророчество имело два возможных исхода: уничтожение всего мира и всей жизни в нем или окончательное поражение Темной. И каким-то образом все это завязано на Стиве, ставшем этакой точкой опоры. Ему все это пришлось очень не по душе.
Дверь отворилась, и в комнату ступил Эрельвар. Подойдя, он сел около Стива.
— Ты прочитал пророчества?
В ответ Стив кивнул.
— Понимаю, — сказал Эрельвар. — Ступай в свою комнату, поразмысли. Если куда-нибудь пойдешь, пожалуйста, сообщи об этом страже.
— Обязательно. Спасибо.
— Ступай.
Проводив взглядом чуточку ссутулившегося Стива, Эрельвар заметил Морфаилу:
— Полагаю, Сновидец пробудился.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Войска прибыли на следующий день к полудню, гоня перед собой потрепанные остатки клана Тарана. Пока беженцы пробивались под укрытие стен крепости, ольвийские лучники не пускали галдов на мост.
Теперь Эрельвар наблюдал, как галды разбивают лагерь к северу от Кворина на обоих берегах Терпкой Лозы. Морвов среди них мало, откуда следует, что осаждать Кворин они не собираются. В немногочисленных морвах Эрельвар распознал кайвиров — членов корпуса колдунов Владычицы. Каждый кайвир приехал в повозке, и это странно.
Возглавляет их один из Двенадцати. Как Эрельвар ни напрягал зрение, щита при нем он не увидел; значит, Белеверн. Эрельвар крепко стиснул кулаки в броневых рукавицах, страстно желая сдавить ими глотку беса. Потом взглянул на Уилкинсона. Тот тоже не отводил взгляда от Ужасающего владыки.
После смерти Карадока юноша сильно переменился. Стал серьезнее, собраннее. Видя, как левая рука Уилкинсона сжимает рукоятку преображенного меча, Эрельвар догадывался, что мысли молодого человека тоже заняты Белеверном. Несомненно, и он жаждет смерти колдуна.
— Двадцать тысяч, — оценил Морфаил численность войск, вставших лагерем на берегу.
— Недостаточно, чтобы взять нас штурмом, — заметил Эрельвар, снова сосредоточив внимание на Равнинах.
— Нет, но достаточно, чтобы запереть нас в этих стенах.
— Только с севера. Они еще не переправились через реку. Белеверн пока даже не пытался переправиться.
Кайморда наверняка знает, что таят леса к югу от Кворина. Даже умбрийские лучники способны перестрелять галдов в воде.
И все-таки войска Белеверна принесли с собой лодки. Значит, собираются со временем переправиться через реку... как-нибудь.
— Что они делают сейчас? — спросил Уилкинсон.
Кайвиры надзирали за выгрузкой из фургонов каких-то бочонков. Эрельвар никак не мог взять в толк, с какой стати элитным колдунам заниматься черной работой, если только она не имеет отношения к колдовству.
— Морфаил, призови мага Артемаса и Фелинора, — распорядился он. — Мне не нравится то, что я вижу.
— Слушаю, мой господин.
Приготовления внизу близились к концу. Остается надеяться, что Артемас сможет пролить какой-то свет на это странное действо...
Найти Артемаса было нетрудно. Эрельвар просил чародея ждать в своих покоях на случай, если он вдруг понадобится. На стук Морфаила дверь открыл сам Артемас.
— Владыка Эрельвар просит вас присоединиться к нему на северо-восточной башне, — сказал Морфаил.
— Ведите.
Когда они вернулись, из фургонов уже выгружали последние бочонки. Ряд бочонков вытянулся вдоль северных берегов рек почти на милю в каждую сторону. Эрельвар принялся описывать Артемасу эту необычную ситуацию.
Колдун ненадолго прикрыл глаза, а когда открыл, на его лице появилось озадаченное выражение.
— Там шесть колдунов. Четыре с ольвийской стороны реки, два — близ Умбрии. Что в бочонках, не знаю, не считая легкой ауры магии. Почти следы.
— Может, они собираются отравить реку? — спросил Эрельвар.
— Нет, для этого яда слишком мало. Река унесет его прочь слишком быстро.
Последние бочонки наконец выгрузили, и кайвиры отошли от берега почти на полмили. Долгое время они просто ждали, стоя на равном расстоянии друг от друга вдоль ряда бочонков.
— Чего они ждут? — вслух раздумывал Морфаил.
— Заката, — подсказал Артемас. — Их могущество достигает пика на закате.
Если это правда, ждать им осталось недолго — солнце уже коснулось верхушек деревьев. До заката не более получаса.
— Можете ли вы с Фелинором защитить нас? — справился Эрельвар.
— Да, но только потому, что, как я подозреваю, их основное внимание будет направлено не на нас... пока.
— Я предлагаю вам подготовиться.
— Согласен. — Артемас увел Фелинора подальше от остальных.
— Я воздвигну оберег, — сказал он ученику. — Затем передам его тебе. Не пытайся укреплять весь оберег, поддерживай только те места, куда будут направлены удары. Если мне не представится возможность атаковать, я тебе помогу.
— Слушаю, маг.
Артемас закрыл глаза, вызывая оберег. Придется его сильно разредить, чтобы покрыть весь дворец. Но если Фелинор будет укреплять лишь выборочные места, оберег продержится, пока морвийские колдуны не сосредоточат свое внимание на Кворине.
Закончив возведение, чародей передал конструкцию Фелинору. У его ученика довольно грубой силы, чтобы поддерживать уже сделанное. Артемас побыл в состоянии возвышенного сознания еще немного, чтобы убедиться, что Фелинор надежно контролирует оберег, и лишь потом вернулся к ограниченному сознанию плоти.
Прошло около четверти часа. Артемас приблизился к остальным, наблюдавшим за врагом, и увидел, что морвы уже начали ритуал. Видимо, очень продолжительный, раз начали так задолго до заката.
Артемас снова устремил сознание вовне, коснувшись грани силы колдунов, затем осторожно, пытаясь остаться незамеченным, устремился в их постройку. Все они слили свои силы в единый поток, — все, кроме Белеверна. Его же сила оседлала этот поток, как кайморда оседлал демонического скакуна — руководя и направляя.
Артемас ощутил форму их магической конструкции, ощутил массу холодного влажного воздуха, призываемую с северо-востока. Они вызывают грозу.
Он устранился так же осторожно, как и приблизился. И со вздохом открыл телесные глаза, снова отринув сверхчеловеческое зрение. Потом дотронулся до локтя Уилкинсона, сделав юноше знак, что хочет поговорить с ним.
— Что там ты говорил мне насчет... электричества? — спросил он. — В частности, касательно молний?
Артемас выслушал юного школяра, время от времени прерывая его специфическими вопросами. К тому времени, когда он решил, что услышал достаточно, уже налетели первые порывы холодного, сырого ветра.
Вернувшись к ожидающему Фелинору, Артемас убедился, что ученик все еще поддерживает оберег в целости и сохранности, а затем пустил свою душу по ветру.
Уже более-менее представляя, что надо искать, он нашел... заряды, как их назвал Уилкинсон. В воздухе плясали пятнышки темноты, выпускавшие небольшие язычки в сторону земли. На земле же плясали соответствующие пятнышки света, тянувшие крохотные щупальца к небу.
Теперь нужно только собрать их вместе...
Морфаил щурился на ветру, наблюдая за деятельностью внизу. Галды выбили днища из бочонков и деловито швыряли на ветер полные лопаты какого-то порошка. Ветер подхватывал его и нес на юг, за реку.
Морфаил взглянул на юг, и сердце у него сжалось. Лес, только что зеленевший во всей своей летней красе, начал увядать. Листья побурели и облетали непристойной пародией на осень. Из-за стен дворца послышались стенания ольвов, видевших, как гибнут родные леса.