На разборе игры тренер проигравшей команды порывался что-то сказать, но его перебил прикрепленный:
— Вратарь играл, как моя бабушка. Защитник № 2 выглядел сосунком, а защитник № 3 (прикрепленный заглянул в записную книжку) вареной курицей. Почему после того, как мы забили гол, девятый номер уходил чуть ли не к центральному кругу? Почему все играли по системе «вперед — назад», а он по системе «вперед»? Разве так играют в футбол? Нет, так в футбол не играют. Все, я кончил.
На следующий день в команду назначили нового тренера.
В беседе с председателем спортивного общества тренер делился планами подготовки молодых игроков.
Председатель рассеянно слушал. Но потом вдруг перебил собеседника:
— Постой, постой, это на сколько же лет рассчитаны твои планы?
— На два-три года.
— Тебя где этому учили? За три года меня могут три раза снять… гм… Очки мне нужны сейчас. Понял? В подмогу тебе дадут нового прикрепленного. — И председатель показал пальцем в потолок. — Понял?
Тренер подумал-подумал и ответил:
— Понял».
Была в той юмористической книжке еще одна невинная миниатюра «Экзамен на философский факультет». Невинная-то невинная, да все зависело от того, как ее рассмотреть и как оценить. Вот она:
«— А теперь я назову имя, а вы образуйте из его букв название месяца, — сказал экзаменатор. — Не торопитесь с ответом, лучше как следует подумайте. Итак, «Густав».
Долгое молчание.
— Кто ответит первым? За смелость ставлю на балл выше.
— Июнь, — отозвался Авоськин.
— Март, — поправил Бедров.
— Разрешите, я отвечу, — с достоинством произнес Забегайло. — Июль.
— Вы хотели, очевидно, назвать соседний месяц, не так ли? Ну-ну, ав…
— Ав…
— Авгу…
— Авгу…
— Август, — взвыл экзаменатор и залпом осушил графин.
Приемные экзамены на философский факультет шли своим чередом. Баскетболист Авоськин, борец Бедров и центрфорвард Забегайло получили проходной балл».
Представитель комитета по физической культуре и спорту, выступая на конференции спортивных журналистов, сказал:
— Все вы знаете, какие меры предпринимаются в последнее время спортивными, профсоюзными и комсомольскими организациями для претворения в жизнь постановлений партии и правительства о массовом развитии физической культуры и повышения мастерства советских спортсменов. В этой работе мы рассчитываем на постоянную помощь прессы, радио и телевидения. Можно назвать целый ряд изданий, выходящих в Москве, Белоруссии, Азербайджане и Башкирии, которые, руководствуясь указаниями Центрального Комитета партии и Совета Министров СССР, ишут и находят новые формы пропаганды физической культуры, отображения многогранной спортивной жизни. Но, к сожалению, имеются и примеры иного рода. Возьмем, хотя бы, книжку Кикнадзе «Как ходить конем», изданную «Крокодилом». Когда читаешь ее, невольно задаешься вопросом, какие цели ставил перед собой автор? В рассказе «Вперед — назад!» карикатурно изображена всенародно любимая игра футбол. Где, на каком матче, в каком городе встретил автор «прикрепленного», который передает тренеру установку на игру, извлеченную из секретного пакета? Большинство тренеров футбольных команд — люди, имеющие высшее специальное образование, и изображать их такими тупыми (не могу подобрать другого слова) исполнителями чьей-то чужой воли, значит не понимать футбола, не знать его действительных проблем. Это значит, наконец, не любить его (легкий гул возмущения в зале: как это можно не любить футбол? Особенно старается тот энергичный гость Москвы, который мечтает быть избранным в состав президиума федерации спортивной прессы… может быть, на мое место).
Между тем, оратор продолжал:
— В другом рассказе, «Экзамен на философский факультет», автор до предела оглупляет молодых спортсменов, мечтающих расширить свой кругозор, поступить в высшее учебное заведение, стать полноценным строителем социалистического общества. Данная книга уже получила соответствующую оценку в инстанциях, редактору «Крокодила» указано на недопустимость однобокого и предвзятого отображения спортивной жизни.
…Вскоре меня пригласил редактор «Крокодила» М.Г. Семенов. Это был человек безусловно честный и в достаточной степени смелый, хотя и осмотрительный (иначе не продержался бы столько лет). Как бы между прочим рассказал о звонке «по вертушке», посоветовал взять с него пример и не принимать близко к сердцу происшедшего. Поинтересовался, что хочу я предложить журналу в ближайшее время, подписал командировку… А книжку «Пенальти», которую я передал «Крокодилу» года через три, отправили «на консультацию». И сопроводив вежливым письмом, вернули мне обратно. С «футбольной темой», похоже, решили больше не связываться. Мне же поднимать руки вверх как-то не хотелось.
В 1982 году издательство «Советский писатель» подготовило к печати роман «Игры в футбол». По законам тех лет разрешение на выпуск любой книги о спорте должен был дать комитет физкультуры. Одновременно со мной страдал «проходивший по другому ведомству» писатель Лазарь Карелин. Угораздило же его написать роман «Змеелов» — о ворюгах и проходимцах из министерства торговли. Министерство, что нетрудно было предугадать, наложило на издание произведения, «очерняющего социалистическую действительность», вето.
Наложил «в это» (вспоминаю описку в одной маленькой газете) и комфизкульт, именовавшийся теперь Спорткомитетом (физическая культура как-то незаметно отдалялась на второй, на третий, на пятнадцатый план, ее оттеснял спорт с его борьбой за медали, очки и голы, за пусть показушное, но все же видимое всему миру лидерство на международной арене — завидуй, хваленая Америка!).
Запретителем романа оказался человек, одинаково хорошо разбирающийся как в таинствах художественного творчества, так и в таинствах футбола. Попытайтесь-ка назвать второго представителя СССР, который вместе со Львом Яшиным был отмечен золотым орденом Международной федерации футбола. Тот список невообразимо мал, в нем не нашлось места известнейшим мастерам мяча из Бразилии, ФРГ, Англии, а наших, черт возьми! — двое. Правда, второй не забил за всю свою жизнь ни одного гола. Не потому, что играл вратарем. Форвардом он не играл тоже. А зато был земляком набиравшего власть М.С. Горбачева, другом его неспокойной комсомольской юности. И уже одно это предопределяло карьеру, почести и награды не только всесоюзного масштаба. Марат Грамов…
Наш кавалер получил отличие как тот герой анекдота «Высшая форма блата», который исхитрился выбить себе звание «Мать-героиня». Его вердикт был категоричным: «Пока я председатель Спорткомитета, роман не выйдет… Его автор задался целью дискредитировать и опорочить футбол как одно из средств коммунистического воспитания подрастающего поколения».
А дальше произошло вот что (позволю себе привести короткий отрывок из книги «Тайнопись. События и нравы зашифрованного века», вышедшей в 1998 году).
«Гарий Намченко, заведующий редакцией современной художественной прозы издательства «Советский писатель» сказал по телефону нарочито бодрым тоном:
— Не все потеряно. Будем бороться вместе. Запиши прямой телефон главного цензора, поговори с ним, а потом перезвони ко мне.
Беседовал со мной цензор как с отщепенцем:
— Кто дал вам мой телефон? Почему считаете возможным отрывать меня от работы? В издательстве должны были вам все объяснить. Больше прошу в Главлит не обращаться.
— Могу я отнять у вас одну минуту?
— Минуту можете. Слушаю.
Оказывается, за минуту можно сказать иногда очень много.
На звонок в Главлит откликнулся Немченко:
— Саша, что ты наделал? Что ты сказал тому типу?
— Он сказал то, что думает обо мне, а я — что думаю о нем.
— От директора потребовали минуту назад рассыпать набор. Так-то, брат, желаю тебе новых творческих озарений. Но на всякий случай ближайшие три-четыре дня из дома не выходи, можешь срочно понадобиться. Я еду с версткой в ЦК.