- Вы превзошли себя, не так ли?
Клер улыбнулась и обозвала себя циничной лицемеркой.
- Разве?
-Не скромничайте - это скучно. Здесь всем очевидно, что вы будете лучшим художником девяностых. Женщиной художником. - Она затрясла головой и разразилась звонким смехом для съемочной бригады. - Мне приятно говорить, что я одной из первых обнаружила это на вашей первой выставке.
В своему обзоре по горячим следам она рассчитывала упомянуть о бесчисленных похвалах, приглашениях и бесплатных путешествиях. Это - бизнес. Клер почти явственно слышала голос Анжи. - Мы все играем.
- Спасибо за поддержку, Тина.
- Не стоит. Я поддерживаю только лучших. Если работа бездарная, я первая говорю об этом. - Она улыбнулась, обнажив маленькие, кошачьи зубки. Как на выставке бедного Крейга в прошлом месяце. Ничтожные работы, бесконечная скука, ни капельки оригинальности. Но это...- Она простерла руку в кольцах в сторону скульптуры из белого мрамора. Это была голова волка, вывшего на луну, с острыми и блестящими клыками. Его плечи, точный намек на них, были, без сомнения, человеческими. - В этом сила.
Клер взглянула на работу. Это была одна из ее работ-кошмаров, навеянных собственными страшными снами. Внезапно вздрогнув, она повернулась к ней спиной. "Продолжай играть", - приказала она себе, затем залпом допила остатки вина в бокале, перед тем как отставить его в сторону.
Всю свою жизнь она не могла понять, почему вино и комплименты заставляли ее напрягаться. - Спасибо, Тина. Анжи будет дышать гораздо легче, когда я передам ваше мнение.
- О, я сама ей скажу, не бойтесь. - Она прикоснулась пальцем к запястью Клер. - Мне бы хотелось поговорить с вами в менее беспокойное время о том, чтобы обратиться с речью к моей группе поклонников искусства.
- Конечно, - ответила Клер, хотя она ненавидела общественные выступления даже больше, чем интервью. - Позвоните мне. - "Может быть, у меня к тому времени изменится номер".
- Не сомневайтесь, позвоню. Поздравляю, Клер. Клер сделала шаг назад, намереваясь улизнуть в личный кабинет Анжи, чтобы минутку побыть в одиночестве. Она с силой натолкнулась на кого-то спиной.
- Ой, простите, - начала было она, повернувшись. - Здесь так тесно... Блейр! - С первым искренним чувством за весь вечер она обняла его. - Ты пришел! Я боялась, что ты не сможешь.
- Не смогу придти на модную вечеринку моей сестры?
- Это выставка.
- Да. - Он обвел взглядом комнату. - Кто бы говорил?
- Слава богу, ты здесь. - Она схватила его руку. - Пошли со мной. И что бы ни произошло, не оборачивайся.
- Эй, - воскликнул он, когда она потянула его в сторону, - шампанское там.
- Я тебе ящик куплю. - Не обратив внимания на предоставленный в ее распоряжение лимузин, она потащила его по улице. Пройдя четыре дома, она зашла в кулинарию, вдохнув запах телятины, маринадов и чеснока.
- Слава тебе Господи, - пробормотала Клер и бросилась к прилавку, чтобы посмотреть выбор картофельных салатов, маринованных яиц, копченой осетрины и блинчиков.
Спустя десять минут они сидели за столом, накрытым истертой клеенкой, и ели толсто нарезанные сэндвичи из черного хлеба с грудинкой и швейцарским сыром.
- Я купил костюм и заказал такси, для того чтобы оказаться в кулинарии и есть кошерные маринады и холодное мясо?
- Мы можем вернуться, если хочешь, - сказала Клер с набитым ртом. - Мне нужно было вырваться на минутку.
- Это твоя выставка, - напомнил он.
- Да. Но кого выставляют, мои скульптуры или меня?
- Ладно, малышка. - Откинувшись на стуле, он откусил хрустящий картофель.
- В чем дело?
Какое-то время она молчала, обдумывая. Она не понимала насколько ей нужно скрыться, до тех пор, пока не увидела Блейра, он стоял, такой неподдельный и внушительный среди блестящих нарядов и побрякушек.
Он был немного выше ее. Его светлые волосы с годами потемнели, обретя глубокий рыжеватый оттенок, и он зачесывал их прямо назад. Многим женщинам он напоминал молодого Роберта Редфорда, что заставляло его постоянно смущаться. Блэйр понимал неприятное ощущение, испытываемое многими красивыми женщинами, когда их расценивали, в качестве безмозглых объектов страсти.
Ему удалось, несмотря на то, что он выглядел наивно, несерьезно и на пять лет моложе своего возраста, пробиться по журналистской лестнице. Он был политическим обозревателем "Вашингтон Пост".
Клер знала, что он разумный, логичный и земной человек, прямая противоположность ей самой. Но не было никого, с кем ей было легче делиться самыми сокровенными мыслями.
- Как мама?
Блейр отпил лимонад. Он знал, что его близняшка будет ходить вокруг да около своих проблем, пока не почувствует себя готовой к разговору.
- Хорошо. Я недавно получил открытку из Мадрида. А ты не получала?
- Да, - Клер принялась за сэндвич. - Кажется, они с Джерри проводят лучшее время в их жизни.
- Медовый месяц, это всегда приятно. - Он подался вперед и коснулся ее руки. - Джерри ей нужен, Клер. Она любит его и заслуживает немного счастья.
- Я знаю. Знаю. - Чувствуя нетерпение, она отодвинула тарелку и достала сигарету. Последнее время ее аппетит менялся также быстро, как и настроение. - Умом я это понимаю. Она много работала после папы - после его смерти, чтобы сохранить семью, чтобы дело не пропало. И чтобы не лишиться рассудка, наверное. Я все г"то знаю, - повторяла она, потирая лоб. - Я знаю.
- Но?
Она покачала головой. - Джерри хороший парень. Он мне нравится, правда. Он веселый, умный и, очевидно, безумно любит маму. И мы не дети, которым кажется, что он пытается занять папино место.
- Но?
- Меня не покидает чувство, что он занимает папино место. - Она рассмеялась и глубоко затянулась сигаретой. - Это не то, или не совсем то. Боже, Блэйр, кажется мы идем в разные стороны, так мы далеки друг от друга. Мама на несколько недель уехала в Европу на медовый месяц, ты в Вашинтоне, я здесь. Я все думаю о том, как было до того, как мы потеряли папу..
- Это было давно.
- Я знаю, Боже, я знаю. - Свободной рукой она начала комкать салфетку. Она не была уверена, что сможет подобрать слова. Зачастую было легче выражать эмоции при помощи стали и сплавов. - Дело в том, что... ну, даже после... когда нас осталось только трое...- Она на мгновение закрыла глаза. - Было трудно - потрясение от случившегося, потом все эти взятки и тайные договоренности, и нелегальные сделки для торгового центра. Мы были прекрасной веселой семьей, и в следующее мгновение папа умер и мы оказались на грани скандала. Но мы так крепко держались, может быть слишком крепко, затем раз - и мы все порознь.
- Достаточно набрать номер, Клер. Час на самолете.
- Да. Не знаю в чем дело, Блэйр. Все шло отлично. У меня отличная работа. Мне нравится, что я делаю, мне нравится моя жизнь. И вдруг... снова этот сон.
- Ой. - Он опять взял ее руку, на этот раз не отпуская. - Прости. Хочешь поговорить об этом?
- О сне? - Дерганным движением она воткнула сигарету в безвкусную железную пепельницу. Детали она не обсуждала никогда, даже с ним. - Да, все то же самое. Ужасно, когда это случается, но затем он исчезает. Только в этот раз я- не смогла выйти из этого состояния. Я работала, но сердце у меня к работе не лежит, и это заметно. Я все думаю о папе, и о доме, и, Боже, о маленьком черном пуделе миссис Нигли. Французская булка и обед "У Марты" после воскресной службы. - Она сделала глубокий вдох. - Блэйр, мне кажется, я хочу домой.
- Домой? В Эммитсборо?
- Да. Слушай, я знаю, ты говорил, что в самом разгаре переговоры с новыми владельцами дома, но ты можешь подождать. Мама не будет волноваться.
- Да, конечно не будет. - Он видел ее напряжение, чувствовал его в бесконечных движениях ее руки. - Клер, Эммитсборо далеко от Нью-Йорка. Я не имею в виду расстояние в милях.