– Он знал, что ты ждешь ребенка?
– Нет, - мама вздрогнула всем телом, - я не та женщина, от которой человек его положения хотел бы иметь ребенка.
Это было сказано с горечью и болью, но без сожаления. Значит ли это, что мама никогда не любила этого человека? Тогда как она могла с ним быть? И по своей ли воле?
– Когда я поняла, что узнала о нем слишком много, мне пришлось бежать. Я оставила между нами полстраны, изменила имя, поселилась в провинции под видом вдовы, чтобы не привлекать к себе внимания. И вот тогда мы встретились с графом Ромеро.
Будто только ожидая ее слов, отец протянул свою руку к ее, переплетя их пальцы вместе. От этого жеста мое сердце сжалось. Смогу ли я когда-нибудь испытать такую любовь?
– К тому времени я уже два года был вдовцом, у меня подрастало двое сыновей, - продолжил граф, - когда я впервые увидел нашу маму, мне показалось, что красивее ее я никого и никогда не встречал. Я был очарован. А она…
– А я боялась его до безумия, потому что он был графом, а я бедной вдовой без титула и связей, - с мечтательной улыбкой добавила мама.
– И все же ты довольно резко дала понять, что не жаждешь моего общества, - подхватил отец.
– И после этого прорыдала всю ночь, потому что посмела оттолкнуть самого графа! Я опасалась того, что он не отступиться. И где-то в глубине души, боялась, что никогда его больше не увижу. Но он пришел через три дня, с цветами и предложением.
– Да, я предложил ей быть гувернанткой моих сыновей, - отец улыбнулся, - это был только первый шаг к завоеванию понравившейся женщины. Мне казалось, если я ее потеряю, то уже не найду.
– А потом я поняла, что у меня будет ребенок. Ребенок Клода. И несмотря ни на что, я уже его полюбила, любила свою еще не родившуюся малышку. Мне нравилось жить и работать в доме графа, его сыновья меня, приняли, по крайней мере, Мишель тогда был слишком мал и нуждался в заботе. Но я не могла оставаться в замке и работать гувернанткой из-за своего положения. Меня бы осудили. Мне не хотелось, чтобы имя графа обсуждалось в сплетнях. И тогда я решила уйти.
– Она почти сделала это, но я не мог позволить себе ее потерять. Мне было все равно, чьего ребенка она ждала. Главное, что я не был ей неприятен. И я решил попытать счастья и сделал твоей маме предложение. Теперь уже руки и сердца. Мне казалось, что я смогу завоевать ее доверие, уважение, а после, кто знает, возможно, и любовь.
– Как я могла сказать ему, что полюбила его чуть ли не с первой нашей встречи, - нежный взгляд брошенный на отца не оставил у меня сомнений в ее словах. – Но согласилась я не сразу. Это был трудный период для всех нас. Мне не хотелось, чтобы у Тобиуша были проблемы с его семьей, знала, что наш брак будет считаться мезальянсом.
– Когда мне удалось ее убедить, - граф бросил лукавый взгляд на жену, и она покраснела, - только ленивый не обсуждал причину нашей поспешной женитьбы. Ходило множество слухов и домыслов, но мне было все равно, что и кто говорит. Впервые в жизни я был рад, что занимаю высокое положение и никто не может мне приказать… Кроме короля, разумеется. Но он был далеко.
– Но как же вам удалось скрыть меня от профосов?
Мама бросила взгляд на отца, и он понял ее без слов. Встал, поцеловал ее руку и вышел, прикрыв за собой дверь.
– Это и было главным секретом Клода, - оставшись наедине со мной, мама грустно улыбнулась, - у нас были непростые отношения. Я не могла смириться, что из-за своего минутного каприза, прихоти, он разрушил мою жизнь, подверг опасности. А после того, как я узнала, что он маг, я его возненавидела. И не потому, что магов ненавидят все. Я поняла, что заставило меня быть с ним, не испытывая к нему ничего, кроме презрения, страха и неприязни.
– Он… - я не решалась озвучить мучившую меня мысль, но мама поняла меня без слов.
– Это было насилие над телом и разумом. Я не могла сопротивляться. Не могла понять, что движет мною, почему я не могу ему отказать. С первой нашей встречи он не оставил мне выбора. Он не любил, да и не мог он любить, не умел. Он держал меня рядом с собой как любимого зверька, которым хотят похвастаться перед знакомыми. Я ловила на себе завистливые, презрительные, иногда пренебрежительные взгляды и мое сердце рвалось на части, потому что в глубине души я понимала – мне от него не избавиться, пока ему самому не надоест со мной играть. Он был из тех мужчин, которым доставляет удовольствие иметь над женщиной власть. Я чувствовала себя грязной и использованной, но изо дня в день появлялась с ним под руку, одетая в наряды, которые он щедро мне покупал, в драгоценностях, которыми он меня одаривал, и чувствовала себя дорогой куртизанкой. Мне завидовали, мною восхищались, некоторые дамы мечтали оказаться на моем месте, но я хотела лишь одного – бежать. Моя репутация была погублена, моя семья отвернулась от меня, и я осталась один на один с человеком, для которого я была лишь игрушкой, дорогой, возможно, даже любимой. До меня доходили слухи, что мне дольше всего «посчастливилось» удержать внимание Клода. Целых три месяца он не смотрел ни на кого, кроме меня. А потом мне повезло, и появилась новая фрейлина, милая, наивная и глупая. И однажды я поняла, что его контроль надо мной ослаб. Это была не свобода, еще нет. Я боялась, что моя «соперница» не сможет увлечь его на достаточное для подготовки побега время. Но у меня все получилось. Мне помогла моя няня, старая, больная женщина, всю жизнь, проработавшая в нашей семье. Она единственная, кто не отвернулся от меня, кто в меня верил. Но перед побегом, я случайно подслушала разговор Клода и его дяди. Дядя предавался воспоминаниям о времени, когда родился племянник, и как ему удалось скрыть магическую силу ребенка. Малышу под кожу вживляли кусочек металлической пластинки, размером с монетку. Специальной пластинки, амулета, скрывающего способности и силу мага. И когда у меня родилась ты, внешне так похожая на Клода, я тут же поняла, что единственный способ тебя спасти – украсть амулет. Именно он помог тебе пройти испытание и так долго скрываться от искателя и профосов. Но я не учла, что ближе к совершеннолетию у магов происходят неконтролируемые всплески силы. И тогда амулет бессилен.