– Простите, шан… - я запнулась, предлагая ему хотя бы назвать себя, и он не обманул моих ожиданий.
– Профос Грант, - прервал он затянувшуюся паузу, и я почувствовала, холодок на своей коже, а затем неприятные ощущения на месте вшитого в тело амулета. Его словно вырывало изнутри. И мне пришлось сильно постараться, чтобы сохранить невозмутимый вид, хотя в эту минуту хотелось завыть от боли и выдрать из своего тела посторонний предмет. Неужели именно так на человека действует сила профосов? Да и что это за сила, если они сами борются против магии?
Я отошла от двери, облокотилась о стену, чувствуя, как она приятно холодит внезапно взмокшую от пота спину. Главное, не показать как мне сейчас плохо и страшно. Я же не знаю, как именно профосы чувствуют магию. Да и вообще о них не знаю ничего, впрочем, как и о магии. О, двуликий, ну почему ты позволил уничтожить даже малейшие упоминания о Даре?
– Вы хотите осмотреть комнату? - спокойно поинтересовалась я, стараясь не дрожать. Какой смысл препятствовать ему? В конце концов, я все еще надеялась на амулет, и старалась вести себя так, словно происходящее не имеет ко мне никакого отношения.
– Я протестую! Профос Грант, шанэли находится под покровительством принца Клода. Именно он несет за нее ответственность на время расследования дела о заговоре против короны, которое находится под его юрисдикцией.
– Несколько минут назад я ощутил выброс магии. Небольшой, но именно он привел меня в комнату подопечной принца. Магия и все, что касается неочищенных находится в моей компетенции, капитан.
Хейган его дери! Снова и снова!
Не обращая внимание на попытки капитана помешать, профос прошел в комнату и внимательно осмотрелся. Казалось, он подмечает каждую деталь. Вот его взгляд скользнул по расстеленной постели, прошелся по шторам, опустился на ковер, задержался на небрежно брошенных на стуле чулках, отчего я почувствовала, как мои щеки загорелись от стыда. Затем он прошелся по комнате и, наконец, зашел в купальню. Судя по тому, что пробыл он там не очень долго, можно было заключить, что ничего интересного для себя не нашел и там. Я уже было вздохнула облегченно, когда профос Грант остановился передо мной, чуть склонив голову набок, словно изучая. Прохлада усилилась. Я уже едва могла сдержаться, чтобы не клацать от холода зубами, хотя по-прежнему ощущала жар, идущий изнутри, словно от амулета.
– Профос Грант! – возмущенный голос капитана донесся до меня словно издалека, - что вы себе позволяете!
– Это не место. Это человек, - заключил профос, подаваясь ко мне еще ближе, почти касаясь моего тела своим, - вы!
Его рука взметнулась вверх, и я напряглась и закрыла глаза в ожидании удара. Недолгая жизнь с графом научила меня, как избегать побоев, но здесь и сейчас мне катастрофически не хватало свободного пространства.
Внезапно я почувствовала руки профоса на своих волосах. Они прошлись по всей длине, скользнули на шею, сильные пальцы чуть сдавили плечи, а, затем остановились на запястьях. Мужчина взял мою ладонь обеими руками и поднес к своему лицу. Я открыла глаза, наткнувшись на пронизывающий взгляд из-под маски.
– Откуда у вас это, шанэли? – в тот же миг его голос вывел меня из оцепенения, и я поспешила ответить. Правду, как всегда.
– Это кольцо принадлежит графу Палломо. Он одел мне его в день, когда заставил выйти за него замуж. Я не могу его снять, - мои ресницы затрепетали. Иногда очень полезно понаблюдать за соседскими девушками, во что бы то ни стало желающими привлечь внимание моих братьев. Хотя не могу сказать, что эта игра мне нравилась.
– А вы бы этого хотели? – задал профос вопрос.
– Это произойдет лишь в том случае, если наш брак признают незаконным. Или же в случае смерти графа.
– И чего вы хотите больше? – не понимаю, как можно задавать вопросы таким равнодушным, безучастным тоном. Это же надо быть таким… отмороженным. Хотя его руки, когда он меня касался, были горячими. Даже слишком.
– Моя свобода не стоит человеческой жизни, - твердо ответила я, не отводя взгляд.
– Великодушно, но неразумно, - ответил Грант, не торопясь выпускать мою руку из своей. Он не сдавливал, не причинял боль, но я точно знала – я окажусь на свободе лишь тогда, когда этого пожелает профос.