Мы успели войти в зал таверны, который оказался заполнен на треть. Большинство посетителей были такими же путешественниками, как и мы, дальний столик занимало несколько солдат в форме приграничья. В центре за большим столом расселись перевозчик с наемной охраной. В воздухе стоял запах воска, пота, пригорелого лука и курительных смесей.
– Думаете, нам придется здесь заночевать? – с опасением поинтересовалась я, хотя сама прекрасно понимала, как опасно ехать ночью по плохой дороге.
– Это не самое худшее место, - серьезно ответил Клаус, - вот за этим столиком вам будет удобно.
Мужчина подвел меня к отдаленному столу в самом конце зала, подальше от шумных компаний и неприятных ароматов. На лице тут же подошедшей белокурой прислужницы читалась усталость. Но стоило ей рассмотреть моего спутника, как взгляд мгновенно потеплел, а на губах заиграла улыбка, и она склонилась над столом, заняв для себя весьма выгодную позицию. Пышная грудь, выглядывающая из корсажа, призывно колыхнулась.
– Что закажете?
– Что предпочитает шанэли? – внимание обоих сосредоточилось на мне. Глаза Клауса, искрящиеся весельем, резко контрастировали с глазами прислужницы, которая оглядев меня, презрительно поджала губы. Видимо, я только что провалила какую-то проверку. И правда, разве могла я, с гладко зачесанными и собранными в узел волосами, туго затянутой в дорожном платье грудью и лишенном всяческой косметики лице сравниться с местной красоткой? И ответила сама себе – даже не буду пытаться.
– Будьте любезны, теплого молока с медом и хлеб, - есть совершенно не хотелось, несмотря на долгое время в дороге, а вот согреться бы не помешало.
Принимая заказ у нас с Клаусом, прислужница буквально светилась от оказываемого ей внимания, в то время как мужчина не сводил с нее многообещающего взора. Сквозь ресницы она посмотрела на меня, и удалилась, ровно держа спину и гордо неся перед собой свое главное достоинство.
– Да, очаровательна, - мужчина проводил девушку взглядом, и снова сосредоточился на мне. Я улыбнулась, невольно задумываясь о том, к чему был разыгран этот спектакль. Нет, я допускала, что Клаус привычен к подобным ситуациям, более того, вряд ли слишком часто отказывается воспользоваться ситуацией. Но зачем здесь и сейчас? Передо мной? Неужели, таким образом, хотел пробудить во мне ревность? Или интерес? Возможно, вызвать обиду? Или убедить в собственной непривлекательности? Тогда бы его ухаживания могли бы быть встречены мною боле благосклонно… с его точки зрения. Я не понимала. Чувствовала – что-то в этом есть, но не понимала что именно.
Вскоре к нам присоединились Торн и скор Северс, тут же поделившийся своими опасениями. Надвигалась буря, и у нас не было никакого шанса ее обойти. Лишь переждать в безопасном месте, и если повезет, выехать завтра с утра, надеясь, что дороги достаточно проходимы.
Камин в выделенной мне комнате почти затух, и у меня не хватило решимости встать, пройтись по холодному полу и подбросить в него дров. Закутавшись в одеяло, я прислушивалась к разразившейся несколько минут назад буре. Крупные капли дождя били в стекло, и я не сразу поняла, что кто-то дергает ручку двери в мою комнату. Я застыла, пытаясь уловить звуки или голоса, которые бы помогли понять, что происходит. Взгляд упал на тяжелый стул, которым я по привычке подперла входную дверь, не понадеявшись на ключ.
– Кто здесь? И что вам нужно? – я говорила достаточно громко, чтобы меня расслышали в коридоре. Шум прекратился, и я могла бы поклясться, что услышала шаги, отдаляющиеся от моей двери.
Несколько часов я провела прислушиваясь к звукам бури, пытаясь вычленить и расслышать несущие мне угрозу. Наконец, выбившись из сил и немного согревшись, я задремала.
Стук в окно раздался глубокой ночью, одновременно с ударом грома. Завывания ветра не давали спокойно спать, а царапающие стекло ветви деревьев, расположенных слишком близко от дома рождали страх.
Я едва не закричала, когда заметила в проеме темный силуэт, озаряемый вспышками молний. Стук повторился, и я смогла расслышать человека, пытающегося проникнуть в мою комнату.