Но много было таких полетов, когда товарищи летчики утверждали, что этого сделать невозможно. А я считаю, что возможно – дожидаюсь, когда они или выпьют, или насморк схватят, и в этот момент успеваю сделать то, о чем они говорили, что это невозможно.
– Пример можешь привести? – спросил Аметхан.
– Сколько хотите, – сказал Игорь. – Во время испытаний бомбардировщика надо было подлететь к нему на истребителе с кинооператором и произвести съемку с близкого расстояния. В одном месте возникали непонятные вибрации, и на обшивку самолета наклеили ленточки. Надо было зафиксировать, в какую сторону они отклоняются под воздействием потока. Девять полетов были безуспешными, но я это сделал в первом же полете. Или, например, говорили, что на сверхзвуке заправляться в воздухе невозможно. Заправочный конус таскали за Су-7, а для имитатора танкера сделали самый неудачный выбор – Су-15, у которого избыток тяги на этом режиме минимальный. Если подходить к конусу медленно, то, конечно, это было невозможно. Нужно было очень точно, практически мгновенно подойти к конусу. Я это сделал. И что, вы думаете, за это меня полюбили?
– Ты молодец, Игорь, – с восхищением произнес Амет-хан. – Я всегда буду на твоей стороне. Продолжай гневать нерадивых – небо любит смелых и трудолюбивых. Вопросы возникнут – подходи, помогу чем смогу. – Игорь видел черные выразительные глаза, прямой нос и волевой подбородок с ямочкой посередине и думал, что не одинок в большом коллективе испытателей в борьбе за небо – ему хотелось в полетах быть похожим на него: хладнокровным, дерзким и рискованным. – И запомни, – продолжил он, – конструкторы только предполагают, а испытатели – подтверждают и открывают новые возможности для их фантазий. И, к сожалению, это делает наших братьев по крылу расходным материалом. Поэтому, Игорь, я одобряю твое стремление к опыту. Опыт рождает интуицию, а интуиция как сила небесная может спасти нас из любой непредвиденной ситуации. К тому же, потом это может стать правилом для других. Понимаешь?
– Спасибо.
Ирак
– О, Игорь Петрович! Проходите, проходите, – сказал аппаратчик ЦК с лысеющей головой и с лицом кабинетного цвета. – У нас проблема возникла и только ты можешь помочь.
Игорь молча ждал, пока старик скажет, зачем он ему понадобился.
– Вчера в Ираке разбился Су-7, – сказал он скорбным голосом. – Миллиардный контракт в опасности, Игорь, – арабы могут отказаться от наших самолетов. Езжай туда и сделай все возможное, но вернись живым.
– Понятно.
– Кстати, что за проблема была у тебя в парткоме и что за беспилотные посадки?
– Это длинная история, Михаил Иванович, – сказал Игорь со вздохом. – На Су-9 при плохой погоде на аэродроме и хорошей в зоне полетов я испытывал систему автоматического управления в режиме следования рельефу местности. Когда я вышел в зону, то засек, на каком удалении от аэродрома начиналась приемлемая погода. Выполнил полетное задание, но когда набрал высоту, узнаю, что ветер эти облака снес на семьдесят км, и оказалось, что у меня не хватает топлива до аэродрома. Ну, думаю все – приехал: двигатель остановился. Я принял решение все-таки садиться. Вывалившись из облаков на высоте триста метров при вертикальной скорости семьдесят метров в секунду, взял ручку на себя и обнаружил, что сажусь подо мною на правое крыло другого самолета. Нужно было видеть лицо летчика Якова Ильича Верникова, когда он понял, что до катастрофы осталось три секунды. Жалко, фотоаппарата не было. У меня скорости уже нет, даю ручку вправо, ногу вправо, от «Ила» отворачиваю, иду прямо на вышку и вижу, как с нее солдат с ружьем прыгает. Отворачиваю влево, скорости нет, касаюсь правым колесом запасной полосы и на одном колесе больше ста пятидесяти метров качусь. Слава богу, самолет на второе колесо опустился. После полета летчик «Ила» меня расцеловал, но от начальства я получил, что положено, выпил стаканчик спирта и сам себе сказал: если ты, чудак, на таком самолете и в таких условиях смог совершить посадку без двигателя, то это можно делать сознательно.
Летчики-испытатели по графику обязаны тренироваться посадке без двигателя, но в ясную погоду, когда полоса видна. А я проделывал это в облачную погоду и поставил галочку о том, что произвел посадку с имитацией посадки без двигателя. Меня тут же вызывают на партийное бюро: «Как так, коммунист, летчик Летно-исследовательского института! Посмотрите, какая погода, а он галочку поставил!». Я говорю: «Товарищи члены партийного бюро, у нас есть самолеты с двойным управлением. Пожалуйста, выбирайте самолет, выбирайте погоду, я к вашим услугам!».